Лона. Элла Чак

схватила она меня за руку. – Быстрее!

      – Ты, что с луны? – затормозил я ее, – кто сбегает по прямой.

      – А как надо? По кривой?

      – Надо вверх.

      Я подкинул над нашими головами сложенные штабелями допотопные машины и закричал:

      – Как по лестнице.

      Думал, она не рискнет и смоется за горой хлама, но волосистая не сдрейфила. Ринулась вверх по сплющенным капотам, как по ступеням эскалатора. Я подбросил штук двадцать, не забывая пошвыривать теперь уже не в её, а в наших преследователей.

      Капотов над головой накопилось достаточно. В облегченной гравитации они поднимались как полу-сдувшийся шарик с гелием. Вроде и движется, но не сказать, что быстро.

      Мне приходилось взбираться по машинам, подтягиваясь на локтях. На последнем девчонка помогла вползти, крепко схватив за руку. Она точно была не от мира сего. Слишком… улыбчивая. Я бы мог рассматривать её ресницы и брови дальше, но был занят спасением наших задниц. Бородачи быстро разобрались, что к чему и отставали не сильно.

      – Повторяй за мной, – кричал я в динамики шлема.

      Вертикальные побеги считались опасными. Кто бы мог подумать, чтобы примитивно выживать в мире, где нет еды и питьевой воды, мне потребуется знание физики и высшая математика для расчёта угла, скорости и времени падения.

      – Разбегись и прыгай.

      Если повезет, дотянем до заброшенных парковочных небоколов.

      Я видел, что волосистая медлит, потому разбежался первым. Но стоило мне сделать один шаг, почувствовал, как вибрирует капот. Вместе со мной она оттолкнулась и рванула, вытянув руки.

      Бородачи мешкали недолго, прыгнув следом. Пришлось потратить остатки газа внутри ускорителей, чтобы оторваться. Схватив волосистую за руку, я выжал из колб на лодыжках все, что было, и мы оторвались.

      – Господи… – услышал я ее голос, – я лечу!! Лечу!! – то ли кричала она, то ли смеялась.

      Не помню, когда в последний раз слышал смех, потому понять было трудно. Физиогномический датчик внутри допников расшифровал её эмоции, как «эйфорию», «энтузиазм», «экстаз». Перевод не знакомым словам искать не стал, назвав их тремя «Э».

      – Ты не летишь, – повернулся я, отключая ускорение. Газа все равно не осталось. – Ты медленно падаешь.

      – Какая сила тяжести?! Пятьдесят восемь Ньютонов? В десять раз меньше, чем было когда-то?

      – Пф, – фыркнул я, – ты точно с луны. Это там человеческий вес в шесть раз меньше.

      – Не подсказывай! – маневрировала она руками, управляя полётом-падением.

      Я перевернулся на спину еще и закинул согнутую ногу на колено, а руки за голову делая вид, что прилег отдохнуть.

      Она продолжала подсчитывать:

      – Да, слишком мало… Мое тело весит не пятьсот граммов, а меньше… И намного… – повернулась она.

      Я указал пальцем вниз, озвучив её догадку:

      – Пятьдесят. Ты весишь примерно пятьдесят граммов.

      – Но как? Что случилось?

      – Ну, тебя хотели прирезать