Если бросить камень вверх. Елена Усачева

маме было новое голубое платье. Специально оставила плащ распахнутым, чтобы все видели – платье. По фигуре. Выше колена. Голубое.

      Наверное, надо было сказать что-то восторженное, но настроения на это не было.

      – Кажется, Сенька обожрался.

      – Чем вы тут ухитрились?..

      Мама глянула по сторонам, все поняла.

      – Хм… – протянула она, стаскивая с руки длинную перчатку. – Кто бы мог подумать!

      Арсений натужно стонал, но уже не так убедительно. Таблетки помогли.

      Мама прошла по коридору. Маски на стене недовольно качнулись.

      – А ты чего не ложишься? – спросила мама, застывая на пороге своей комнаты.

      – Я сплю, и вы мне снитесь!

      Саша не сказала, что это мама должна следить за Сенькой.

      Не сказала, что так поздно приходить нельзя.

      Не сказала, что Варвара плакала, кого-то так и не дождавшись.

      Не сказала, что не успела еще сделать уроки.

      Она просто ушла в свою комнату. Что-то опять хотел Тьма. На него сил уже не было.

      Утро было странным. Как в тумане. На всем лежала легкая дымка. Осень. В воздухе чувствовалась вода. Даже уроки были скользкие – проскакивали между минутами и часами. Первые два – завтрак, еще три – обед.

      Столовая – отдельная от Земли планета. Может быть, она спутник Юпитера? Или прилетела от Сатурна. Свои запахи, свои законы. Местные жители ходят в белых халатах. Чужих в свой мир не пускают. Стоит туда сунуться чужаку, все испортится, все рассыплется в прах.

      – Чего ты застыла? – шепчет Светка, опасно склоняясь над тарелкой с манной кашей. – На вечеринку придешь?

      – Да, в платье от Кавалли. – Кашу не хочется. Был бы тут Арсений, он бы все стрескал.

      – Если в нем удобно сидеть на полу…

      – В Кавалли удобно все. – Выныривать из размышлений о кухне грустно. Есть в ее устройстве что-то правильное. Готовят по рецептам, поварята слушаются повара… – Зачем ты меня зовешь?

      Про «слушаются» – отдельная история.

      – Придешь на часик пораньше, да? Мы все быстренько приготовим.

      – Позови Ксюху. Я не помню, когда Сенька возвращается. Его покормить надо.

      – Он у тебя маленький? Сам разогреет!

      – Иногда надо просто быть рядом.

      – Ой, ну ты как скажешь! Пацанов вообще нельзя баловать. Они потом на шею садятся.

      Говоря, Светка старательно повторяла мамину интонацию. Судя по Светкиным комментариями, та любит поругивать своего мужа. Вот и Светка следом за ней всех ругает.

      – О! Смотри! Эдик приперся. Эд! А уже все съели.

      Эдик Галич нашел глазами Светку. Звякнула ложка о тарелку. Под его взглядом Светка теряется, начинает говорить глупости. И Эдик это знает. Эдик вообще не дурак.

      – А ты все кашку кушаешь? – вкрадчиво спросил он.

      Подошел, заставив Светку задрать голову. Он высокий и очень красивый. Тонкой холодной красотой. Когда в лице и движениях все правильно. Саше от этого скучно.

      – Совсем о своей фигуре не беспокоишься, – вкрадчиво произнес Эдик. – Кто ж тебя после этого любить будет?

      Светка закашлялась, спрятала покрасневшее лицо в ладони.