Если бросить камень вверх. Елена Усачева

предусмотрительно стоял в дверном проеме. – А если что, – он встал в бойцовскую позу, – дам отпор. У меня деньги, как в швейцарском банке.

      И он улыбнулся самой широкой кошачьей улыбкой. Это его подвело.

      – Эй, швейцарский банк. – Саша медленно пошла на брата, вглядываясь в его лицо – уголки губ у него были перепачканы чем-то буро-красным. Кетчуп. Либо пицца, либо… – В Макдональдсе был?

      Арсений прыгнул в комнату.

      – Растущему организму нужно питаться!

      Дверь полетела навстречу Саше.

      – Так купил бы сосисок, а не деньги просаживал!

      Как будто с потолка рухнула музыка. Саша стукнула по закрытой двери и зашагала на кухню.

      Папа! Почему так? С чего вдруг Сеня стал главным? Когда он что покупал? Очень хотелось сказать братцу что-нибудь обидное. Так, чтобы взвился там, у себя в комнате, пробежал по потолку, зацепился когтями за штору и повис вниз головой. Но не стала. Послала мысленный привет папе.

      Кухня просторная, с большим овальным столом на шесть стульев, с высокой барной стойкой, с длинной столешницей, с черной панелью плиты. На стене ряд полок – и везде тарелки, приправы, баночки с крупами. Холодильник большой, вместительный. Сейчас ничего не вмещает, кроме пустоты. Сколько слонов можно положить в пустой холодильник? Одного. Второго уже придется класть в забитый предыдущим слоном холодильник.

      Саша дернула пачку блинчиков, примерзшую к стенке морозильника. Холодильник покачнулся.

      – Да отрывайся ты! – разозлилась она и выпала из морозильника. Задняя стенка упаковки так и осталась вмороженной в мохнатый лед.

      – Разговор с неживыми предметами – первая стадия социопатии.

      Арсений, умытый и даже причесанный, сидел за барной стойкой и из банки пил оставшийся рассол от огурцов.

      – Живот заболит, – от всей души пожелала Саша.

      – Не успеет. – Арсений поковырялся среди листиков лаврушки и, ничего не найдя, с сожалением отставил банку. – Я на сборы уезжаю.

      – Надеюсь, в Непал.

      – Ближе. Через неделю. Ты мне сумку соберешь?

      – Мать попроси.

      Масло на сковородке шкворчало и фыркало. Смерзшиеся блинчики не желали отклеиваться друг от друга.

      – Она мне в прошлый раз десять носовых платков положила и ни одной футболки. Соберешь, да?

      Ладно, будут жариться все вместе, им же хуже.

      – Тебе сколько отец оставил?

      – На поездку хватит.

      Масло стрельнуло.

      – Уйду я от вас.

      – На необитаемый остров? – обрадовался Сеня. – Меня возьмешь?

      – Ничего не забыл? – возмутилась Саша.

      Сенька посопел, поерзал на табурете, поизучал грязный пол.

      – Когда ты придешь на необитаемый остров, я там уже буду! – заявил брат. – И будет он носить мое имя!

      – Ага! Сейчас! Какой же он необитаемый, если там кто-то топчется? – Деревянной лопаткой было очень удобно размахивать. – Я уйду на настоящий необитаемый остров!

      – А я уже буду поблизости на дереве сидеть.

      – Это я от тебя на дерево залезу.

      – Ты можешь! – вдруг согласился Сенька. – Но давай сидеть там вместе.

      – Дерево