Над облаками. Владимир Мороз

не понимаю, мы ж первым эшелоном летели, вроде нормально всё было, если не считать пальбы над Броварами. Вам как, досталось? – спросил ротный и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Туманище этот как назло, ни зги не видно. Тем не менее нормально приземлились, даже тюки с оружием успели подобрать. И вдруг стрельба началась. Заняли оборону, стали отстреливаться и потихоньку отходить в лес. Через полчаса Солоп прибежал с группой, злой как собака. Давай всех матом крыть. С другой стороны тоже ругаются, еще похлеще. Кое-как договорились огонь прекратить. Комбат портянку белую в руку и с комиссаром туда, узнавать, что да как. Потом вернулся, еще злее, чем был. Колхозники, говорит, не верят, что мы не немцы, дороги все перекрыли, почти окружили нас. Не воевать же с ними. Сейчас опять туда пошел с документами. Так что, Луценко, собирай своих бойцов в кучу, прикажи оружие на предохранитель поставить. Будем ждать, что там Петр Тихонович нарешает.

      Бойцы, разгоряченные тяжелым маршем, уселись под деревья, отгоняя слетевшихся на запах пота слепней.

      – Куда ни кинь, всюду клин, – ругался Сашка Полещук, – что за невезуха? А я говорил, вот до чего спешка доводит! Лифар в другом самолете летел, только вчера вечером вместе кашу жрали, а теперь его какой-то ополченец подстрелил. На ровном месте.

      – Да заткнись ты. – Иван откинулся спиной на ствол сосны. – И так тошно, ты еще тут нервы дергаешь.

      Через полчаса раздался голос комбата.

      – Батальон, стройся! – проорал он голосом, не сулящим ничего хорошего. Бойцы знали этот тон: так Солоп кричал в период сильного раздражения, когда происходило что-то совсем неприятное, заставляющее выходить из себя, хоть это бывало довольно редко.

      Выстроив подчиненных, комбат вышел на середину. Рядом с ним находилось несколько человек из истребительного батальона, в гражданской одежде, с мятыми кепками на головах. Недоверчиво осматривая стоящих перед ними бойцов, они держали в руках старые потертые винтовки, видимо, выпущенные еще при царе Горохе.

      Раздосадованный комбат приказал выделить людей для поиска разрозненных групп десантников, в помощь им придавались местные ополченцы и несколько полуторок. Также батальону было велено на месте дожидаться прихода машин, которые отвезут всех в Мозырь. При этом оружие необходимо будет погрузить в отдельный транспорт, в котором поедут сопровождающие из местных. Раненого красноармейца Лифара вместе с погибшим младшим сержантом Востриковым к этому времени на отдельном автомобиле увезли в госпиталь.

      – Ну вот, разоружили нас колхознички, – шепнул Ивану Сашка, – позорище-то какое.

      – Отставить разговорчики! – рявкнул Солоп. – Еще один писк из строя – и кто-то сразу уедет на гауптвахту.

      Через несколько часов томительного ожидания, погрузив в прибывшие грузовики, десантников увезли в столицу Полесской области – город Мозырь, разбросанный на крутых холмах рядом с величавой спокойной Припятью. Высадили на территории кафедрального собора, который уже шесть лет являлся тюрьмой НКВД, дополнив свою