Нежить и некромант. Агата Чернышова

предлогами. Чай, не невесту на гуляние приглашает.

      – Скажи лучше для начала, какие силы в тебе проснулись?

      И прищурился. Пусть думает, что он улыбается. Не верит в её тёмную мощь.

      Нежить может быть разной, но всегда тщеславна. Думает, что раз Тьме служит, то нет для неё заслонов. Нету спасения тем, на кого глаз положит.

      Рано или поздно, но они все становятся душегубицами. Салбатор не давал им дожить до такого, отправлял к Свету. Это было его предназначением, единственным заслоном между этим миром и тем.

      – Я могу слышать и видеть. И заклятия чую. Вы на дверь наложили, я сразу поняла, –  на спелых вишнёвых губах появилась улыбка кокетки. Бахвалится, значит.

      – Хорошо. Вот и отправимся к Поющему Фонтану. Здесь это главная площадь, там все собираются. Парк рядом. Может, узнаешь человека в белой маске? – Салбатор старался говорить спокойно и таким тоном, чтобы его нежить поняла: одолжение ей он делает. А почему, не её дело.

      Душегуба этого найти надо обязательно. За Салбатором по пятам уже идут гончие псы Инквизиции. И если не кинуть им настоящего убивца, они примутся за него самого. Некромантия не запрещена, но должна служить Святому Делу.

      А Салбатор де Торес давно уж сам по себе.

      – Ну, что стала?! – прикрикнул она на рыжеволосую со странным именем. – Иди к себе да не высовывайся. Тадеуш знает, кто ты, только повод ему дай…

      Кажется, вздрогнула и по стеночке двинулась к выходу.

      – А если я его не узнаю? Ну, того, кто убил? – выдохнула она, и тёмные глаза расширились, даже свечи в них отражались.  Салбатор отсюда видел их свет в Тьме её глаз. –  Придём туда завтра? Каждый день станем ходить?

      Надежда. Он безошибочно угадывал её в голосе живых и мёртвых. Но если первым простительно, то вторые должны забыть всё, что было с ними раньше. Во Тьме нет надежды, и конца ей не будет.

      – Нет, конечно, – Салбатор поморщился и почесал в затылке, как всегда делал, когда хотел скрыть правду. Отвык он от живого общения, а нежить в этот раз, как назло, попалась говорливой.

      Спрашивала, заглядывала в лицо, так он ей правду и выдал! Не собирался он нигде задерживаться подолгу.

      Гончие псы Инквизиции скоро будут в Цинсидиросе. А убивец не только здесь промышлял, но и по всей округе.

      Как и та, кого он искал вот уже несколько лет.

      – Если почуешь кого с заклятиями, ну, как это, которым я дверь запер, так скажи. Он или она приведут нас  к твоему убийце.

      – Чёрные Ведьмы?

      – Что задрожала? – Салбатор встал и заставил себя приблизиться к нежити.  Нарушил собственное правило: дотрагивайся до неё, только когда решил упокоить. – Ты сейчас совсем как они. Даже больше. Они уязвимы, ты пока нет.

      Тьма коварна. Заползёт змеёй в душу, сам станешь её адептом. Нельзя приближаться к нежити, нельзя допустить даже мысли, что она всё ещё человек.

      И всё же эта вела себя не так, как прочие. Те были куклами, послушными, с пустыми глазами, в которых отражалась тупая покорность и желание уйти навсегда туда, откуда их призвали. Не жизнь это уже, но и не смерть.

      – К