Развестись нельзя спасти. Екатерина Серебрякова

со мной! Оля…

      – Что? – грубо перебила я, отрываясь от еды.

      – Не делай вид, что тебе все равно, умоляю. Я не прикасался к ней, клянусь всем, чем захочешь. Я уважаю тебя и наш брак, я просто не мог обойтись с тобой так. Хотел рассказать. Но не знал, не мог…

      – Это симпатия, влюбленность или, может, любовь? Как долго продлится это увлечение?

      – Не говори так… – мои слова ранили мужчину глубоко в сердце, но в тот момент это было жизненно необходимо мне. Хотя бы словами сделать ему так больно, как своими чувствами к другой девушке он делает больно мне. – Я не знаю, что между нами. Я не могу обещать ни тебе, ни себе, что это лишь временное увлечение. И обманывать тебя не могу. После того, что я себе позволил, мы не можем быть вместе. Я не имею на это права.

      – Как скажешь. Будет развод без сандалов и суда, обещаю. При одном условии.

      – Ты получишь все, что пожелаешь. Наш дом, машины, часть капитала, свою долю холдинга, работу.

      – Нет, – я качнула головой, хитро улыбаясь. – Месяц. Мы разведемся без суда и скандалов, если подадим заявление в ЗАГС через месяц.

      – Но…

      – Съедешь сегодня. Считай, что на неофициальном уровне наш брак окончен. Можете быть вместе, если это сделает вас счастливыми.

      – Оля… – мужчина попытался взять меня за руку, но я резко убрала руки под стол.

      – А теперь уходи. Забери вещи из дома. Мы поговорим, когда я буду к этому готова.

      Мужчина хотел сказать еще что-то, но у него не хватило то ли духу, то ли сил. Этот разговор не дался ему легко, и он предпочел уйти, оставив несколько тысяч за мой ужин и свой алкоголь.

      Делая вид, что все в порядке, я цепляла помидор на вилку и смотрела в спину мужу, который уходил из ресторана и моей жизни.

      Глава 1

      Я промакивала влажные глаза бумажными платочками, сидя за рулем своей машины.

      У меня хватило духу, чтобы закончить ужин как ни в чем не бывало, закрыть счет и удалиться из ресторана горделивой походкой.

      В машине я дала волю эмоциям. Плакала, не думая о том, что тушь растечется по щекам, а глаза опухнут от слез.

      Было горько и больно слышать от мужа, которого любила самой чистой любовью столько лет, подобные слова. Как нож в самое сердце…

      Впрочем, нет, это был не нож. Это было что-то очень неприятное, давящее на грудь каждую секунду, от чего невозможно избавиться. И постоянное желание плакать.

      Но плакать было нельзя. Я не любила это. Просто не хотела быть слабой сейчас.

      – Люда, привет. Прости, что поздно. Не разбудила малышку?

      – Подруга, моей малышке уже пять лет, ее раньше десяти в кровать не уложишь. Что хотела? Голос какой-то встревоженный, – в трубке послышались шаги, Люда ушла в другую комнату, чтобы никто не мешал разговаривать.

      – Можно приеду? Мне очень нужно. Я сойду с ума, если не поговорю с кем-то сейчас.

      – Милая, – в подруге мигом проснулся материнский инстинкт. Я даже улыбнулась, представляя, как она по обыкновению своему вскочила с поверхности, на которой сидела,