Жизнь – это любовь. Кучерявая Елена Игоревна

работы, укоры пьяного супруга, по выходным посещение родителей мужа, с мытьем полов в доме, с полными сумками продуктов обычно бежала к ним сноха. В ответ ни капли благодарности, лишь молчаливый взгляд.

      Из профсоюза пришло сообщение, что летом Оле выделяют путевку в Ленинград. Мысленно Оленька начала готовится к поездке и жила лишь мечтами о предстоящем отпуске. В апреле тысяча девятьсот семьдесят восьмого года у деда Степана случился инсульт, после которого он уже не оправился. Дочь с женой ухаживали за ним, но в конце июня он умер. Какая-то бесконечная череда потерь ознаменовала эти последние два года.

      После похорон Оля уехала в отпуск. В поезде она никак не могла настроиться на путешествие. И обзорная экскурсия по городу совершенно не произвела на нее впечатление. Как и следующий день в Петропавловской крепости. Она вполуха слушала рассказы экскурсовода, в тюремной камере ей просто физически стало плохо, и они мечтала лишь о глотке свежего воздуха. Когда уже на улице прогремел выстрел из пушки, Оля вздрогнула, вернулась к реальности и почувствовала, что это будто внутри нее разорвался снаряд, приносящий облегчение. Следующий день в Петергофе, она уже чувствовала в себе жизнь и понимала, что ощущает всю красоту вокруг: величественные фонтаны поразили ее, так же как и огромные клумбы цветом. Кругом слышалась речь на разных языках, и девушка ощущала себя частью огромного мира. И эта принадлежность ко всем людям сразу, давала ей внутреннюю опору. Следующий день был посвящен Эрмитажу, но на душе у Оли опять было беспокойно и все ее мысли рвались домой к матери, успокаивала только то, что сестра с племянником приехали гостить до конца лета.

      За последние несколько лет отношения с отцом стали сложными, он будто «держал в ежовых рукавицах». Оля знала, любит по – своему. Она вспомнила детские прозвища, которые дал им с сестрой отец: Тинек и Олиок. Он гордился красавицами- дочерьми.

      Но вино меняло его до неузнаваемости и красивая, спокойная натура отца, будто уходила в тень. Почти перед самым отпуском, возвращаясь, домой с работы, на Олю кто-то напал, стукнул сзади по голове и вырвал сумку. Там был лишь кошелек с небольшой суммой денег.

      – Не могли совсем прибить, – сказал ей отец.

      – Ты, с ума сошел?– вступилась за дочь Манефа. – Что такое говоришь?

      Почему-то именно сегодня эта фраза вспомнилась Оле, и вся прелесть отпуска отступила, смазалась, хотя и мысленно, она уже вернулась домой.

      Лето в Невьянске стояло жаркое, и коллеги Оли из регистратуры каждые выходные ходили на танцы в парк. Ольга тоже была приглашена остальными девушками. Шумной компанией из пяти человек, они отправились на субботнее развлечение. На Оля нарядилась в новый летний сарафан из хлопка, чуть сдержанного красного цвета с крупными цветами и большим воланом по подолу и белые босоножки. На первый танец ее пригласил незнакомый молодой человек, с тонкими усиками и смеющимися глазами. Звали его Игорь. Он по- хозяйски крепко обнял девушку за талию и закружил в танце. Весь вечер он не сводил с Ольги