Последний джинн. Василий Головачев

минут сорок у меня есть.

      Игнат, пользуясь сетью связи Управления, мысленно вызвал такси.

      Двухместный пинасс прилетел буквально через минуту, высадив, очевидно, кого-то из прибывающих гостей фестиваля.

      – Как это у вас ловко получилось, – искоса посмотрела на спутника девушка. – Я думала, придется ждать не меньше получаса.

      – Я еще посуду мыть умею, – улыбнулся Игнат, – и вязать спицами шерстяные носки.

      – Чем? – не поняла она.

      – Спицами. Никогда в руках не держали?

      – Не доводилось. Даже слова такого не знаю.

      – У нас еще с двадцатого века в семье хранится разная древняя утварь, прялка, к примеру, спицы, инструменты. Моя прапрабабка вязала носки очень здорово, я слышал это от деда.

      Они сели в такси.

      Аппарат взлетел над зеленым полем с архитектурными экспонатами фестиваля.

      – Такого музея больше нигде нет, – сказала Лилия, снова становясь задумчивой. – Я была во многих странах мира, видела очень красивые музеи ландшафтной архитектуры, но здесь все иное.

      – Я тоже бывал, – сказал Игнат, провожая взглядом проплывающий внизу объект, напоминающий проросшие друг сквозь друга крылья разных птиц. – В Италии, Латвии, Бельгии. Там в зданиях время спит, а тут оно всматривается в нас с легким удивлением.

      Лилия оторвалась от созерцания ландшафта, повернулась к нему. Золотистые огоньки в глазах девушки загорелись ярче. Собеседник ей нравился. Впрочем, это чувство было взаимным, хотя дать знакомству объективную оценку Игнат пока не мог. С Лилией просто хотелось быть рядом, и все.

      Такси доставило их на крышу невысокой – всего в тридцать два этажа – жилой башни на окраине Никола-Ленивца, откуда они спустились в кафе. Заняли места на веранде, с видом на территорию «АрхСтояния» и речку Угру. Лилия заказала себе горячий слим со сливками. Игнат традиционный травяной чай с брусничным вареньем. Варенье из лесных ягод он любил самозабвенно, так что мог есть его с утра и до вечера.

      – Над чем работаете? – полюбопытствовал он. – Я имею в виду – как ксенолог?

      Лилия отвела взгляд от панорамы архитектурных творений под башней, смущенно пожала плечами:

      – Тема моих исследований касается и ксенологии, и эфаналитики. Вы не изучали материалы по футурпрогностике с уклоном в ксенопсихологию?

      Игнат с обманчивым простодушием отрицательно качнул головой:

      – Я простой скульптор, ксенология мне была ни к чему. Но кое-чем из этой области науки я интересовался.

      – Я начинала работать над прогностикой посткомпативного человечества.

      – Это мне знакомо. Уже сейчас инки начинают вести себя как волевой оператор, заменяют людей все больше и больше, особенно в экстремальных видах производства, а дальше они вообще прорастут в нас как дополнительные интеллект-системы, станут органической частью человечества.

      Брови Лилия взлетели на лоб.

      – Вы меня разыгрываете? Так может рассуждать только специалист.

      Игнат не выдержал, засмеялся.

      – Нет,