Две твердыни. Джон Роналд Руэл Толкин

все-таки встретимся, и, может быть, еще отыщется край, где мы заживем вместе. Однако же предсказано другое, что мы воссоединимся, потерявши все, что есть у нас теперь. Нынче, кажется, к тому и дело идет. Тот Саурон, прежний, выжигал сады, а нынешний Враг, похоже, все леса норовит извести под корень.

      Н-да, и вот эльфы давным-давно сложили про все про это одну такую песню. Пели ее всюду по берегам Великой Реки. Эльфийская это песня: мы бы не так пели, наша была бы очень длинная, чересчур даже длинная, пожалуй. Но эту-то, эльфийскую, мы все помним наизусть. По-вашему вот она как будет:

      ОНТ. Березы оделись прозрачной листвой и вешним соком полны,

      Резвится и блещет лесной поток, прыгая с крутизны,

      Шагается вольно, ветер свеж, рокочет эхо в горах —

      Скорей, скорей возвращайся ко мне, в веселый весенний край!

      ОНТИЦА. Весна залила поля и луга, расплеснулась зеленой волной,

      В цвету, как в снегу, блистают сады серебряной белизной,

      Брызжет солнце и плещут дожди, чтоб жажду земли утолить.

      Зачем же я возвращусь к тебе из своих цветущих долин?

      ОНТ. Простерся и млеет летний покой, золотистый, знойный, дневной,

      Под лиственным кровом лесные сны бредут чудной чередой,

      В прохладных чертогах зеленая тишь, и западный веет ветер —

      Приди же ко мне! Возвратись ко мне! Здесь лучше всего на свете!

      ОНТИЦА. Вызревают в летнем тепле плоды, и ягоды все смуглей,

      Золотые снопы и жемчуг зерна вот-вот повезут с полей,

      Наливаются яблоки, соты в меду, и пусть веет западный ветер —

      Я к тебе не вернусь ни за что: у меня лучше всего на свете!

      ОНТ. Но грянет сумрачная зима, и мертвенной станет тень,

      В древесном треске беззвездная ночь поглотит бессолнечный день,

      Ветер с востока все омертвит, обрушится черный дождь,

      И сам я тогда разыщу тебя, если ты сама не придешь!

      ОНТИЦА. Небывалой зимой обомрут поля, кладбищами лягут сады,

      Заглохнут песни, и смех отзвучит, и сгинут наши труды.

      Тогда былое явится вновь, и мы друг друга найдем

      И вместе пойдем в подзакатный край под черным, злобным дождем!

      ОБА. Мы вместе пойдем заповедным путем за дальние рубежи,

      И нам откроется новый край, и снова заблещет жизнь.

      Древень допел и примолк.

      – Да, вот такая песня, – сказал он погодя. – Эльфийская, это само собой: траля-ля-ля, словцо за словцом, раз-два, и дело с концом. Однако же неплохо сочинили, ничего не скажешь. Только онтов малость обидели: очень уж коротко они говорят. Н-да, ну ладно, я, пожалуй, постою да посплю. А вы где встанете спать?

      – Мы обычно спать не встаем, а ложимся, – сказал Мерри. – Мы бы, если можно, прямо здесь, на ложе, и поспали бы.

      – Как то есть ложитесь спать? – удивился Древень. – Ах, ну да, конечно! Гм, кгм, спутался я: пришли мне на память древние времена и показалось, будто я говорю с онтятами,