Тест на измену. Лина Филимонова

популярного архитектурного бюро. – Целых три!

      – Красава! А я почти полгода, прикинь! Сам в шоке.

      – Меня на цепь не посадишь, – Самойлов пытается выпятить свою хилую грудь.

      Типа он альфа-самец. Трахарь-террорист, блин!

      – Полгода – это предел, – выдает Багров. – Потом все. Хочется новых ощущений… А ты, Еж, чего молчишь?

      Они оба оборачиваются на Егора Ежова, айтишника.

      Тот делает вид, что не слышит. Они вечно его достают, а он парень неконфликтный.

      – Тебе когда жена начала изменять? – ржут эти два придурка.

      – Да заткнитесь вы! – не выдерживает тот.

      – Мужики, реально, заткнитесь, – вступаю я.

      – А ты-то как? – теперь Багров и Самойлов смотрят на меня. – Небось, и месяца не продержался. Тебе же любая даст…

      Дружный гогот по всей раздевалке.

      – Идите в жопу! – говорю я.

      Но они не унимаются. Обсуждают меня и мои былые похождения. Вроде бы, в лестном ключе. С явной завистью. Но мне нафиг не нужна их лесть.

      Багров достает из кармана какую-то кружевную женскую хрень. Трусы, что ли? Трясет этой хренью перед лицом Самойлова. Тот дает ему пять.

      Они продолжают свой хвастливый разговор, перечисляя последние победы. Я их не слушаю.

      Потом эта кружевная хрень начинает летать туда-сюда по раздевалке.

      Ну и долбодятлы эти Багров и Самойлов! Умственное развитие прекратилось классе в пятом школы. Как они с работой-то справляются?

      Только полные придурки могут так палиться о своих изменах…

      Я еще раз осаживаю их:

      – Багор, надень уже свои кружевные труселя и уймись.

      Теперь все гогочут над Багровым. Я вижу, как он покрывается красными пятнами.

      И ухожу в душевую.

      Когда возвращаюсь, никого уже нет.

      А теперь моя жена с бледным лицом и сжатыми губами демонстрирует мне эту самую кружевную хрень!

      – Ну Багров! Ну козел! – рычу я. – Это точно он. Это у него такие шуточки… Я его в асфальт закатаю!

      Катя молчит и смотрит на меня. Глаза полны слез.

      – Блин! – восклицаю я. – Что бы я сейчас ни сказал, это будет звучать как лживое оправдание.

      Мне хочется скрипеть зубами от злости и досады.

      – Это придурок Багров. Точно, он. Он размахивал этой хренью в раздевалке. А я на него наехал. И, видно, он сунул это мне в карман.

      – Это… не твое?

      – Нет!!! Я не ношу в карманах женские трусы!

      – Это лифчик.

      В глазах моей жены появляется надежда.

      – Да пофиг! Я убью Багрова.

      Катя держит кружевную хрень кончиками пальцем.

      – Давай выбросим это в мусорку, – говорю я.

      Забираю хрень и отношу на помойку.

      И рассказываю Кате историю, произошедшую в раздевалке. Смягчая некоторые подробности. Например, удаляю фразу: “Тебе любая даст”, обращенную ко мне.

      – Руслан… – выдыхает моя жена в конце.

      – Ты веришь мне?

      – Да, – она кивает.

      Но ее голос звучит неуверенно.

      Багров, ты покойник!

      – Кать,