Афганский гладиатор. Александр Тамоников

Подготовленный, чтобы вовремя смениться.

      – Так ты заступаешь в наряд?

      – Заступаю!

      Шестаков вздохнул:

      – Разочаровал ты меня! Думал, до конца пойдешь!

      – Думал и передумал.

      – Вот теперь урод Гломов доволен будет. Самого Тимохина обломал.

      – Запомни, Вадик, кишка тонка у начальника штаба обломать старшего лейтенанта Тимохина. Это же и другим передай, кто рот откроет.

      – Да кому у нас рот-то против начальства открывать? Кроме нас с тобой.

      – Тем лучше. А в наряд я заступаю исключительно потому, что такое решение принял комбат, которого я уважаю. Не начальник штаба, а комбат, запомнил?

      – Да мне-то чего запоминать? Я-то тебя понимаю.

      Тимохин достал сигареты. Протянул пачку дежурному по части. Шестаков кивнул на выход:

      – Пойдем в курилку, а то выйдет Галаев, шуму не оберешься.

      Офицеры прошли в место для курения.

      Затянувшись, Тимохин спросил:

      – Катерина слиняла?

      Шестаков кивнул:

      – Давно! Как ты к комбату направился. Кстати, вместе с Гломовым в городок отправилась.

      – Ну и что?

      – Да нет, ничего! А чего ты ее кинул? Ведь открыто клеится баба?! Только отношениями с Ириной мозги мне не забивай. Знаю я про вашу любовь.

      Старший лейтенант усмехнулся:

      – Что ты о нас с Люблиной знать можешь, Вадик? Если я ни хрена не разберусь в наших отношениях? Да и не хочу разбираться. По мне, шло бы все как идет!

      – Вот только Ирку это вряд ли устроит. Она-то наверняка желает большего.

      – В этом и проблема. Сам-то так и не смог подбить клинья к машинистке?

      – Не знаю! Попробую сегодня на дискотеке охмурить ее, а там как получится.

      – Если не нажрешься до танцев.

      Шестаков тяжело вздохнул:

      – Если не нажрусь.

      Лейтенант слыл в гарнизоне отчаянным гулякой, преданным почитателем Бахуса и влюбчивой натурой, за что многие называли его гусаром. Женщины принимали его, но те, кто сами не прочь были погулять. Начальство же просто махнуло на Вадима рукой. Воспитывай не воспитывай – толку никакого. Попробовали уволить, оформили все чин чином через суд чести младших офицеров, но документы завернули в штабе округа, объявив лейтенанту предупреждение о неполном служебном соответствии, что вызвало смех среди офицеров батальона, потому как это предупреждение было у Шестакова третьим по счету. Ходили слухи, что замполит с начальником штаба готовят очередной суд чести, но это совершенно не волновало лейтенанта. Хотя в принципе Шестаков был неплохим парнем. Да, гуляка, любитель выпить и приласкаться к женщине, но не подлец. Человек, на которого в серьезном деле или опасной ситуации всегда можно было положиться. К тому же взвод держал. И не на страхе, а на уважении подчиненных. Он не панибратствовал с солдатами, нередко был резок. Но всегда справедлив. А это качество больше всего ценили солдаты в своих командирах. Поэтому, несмотря на то что в батальоне да и во всем гарнизоне считался раздолбаем, взвод его из года в год все проверки сдавал только на «отлично». И у него в подразделении