Год на жизнь. Елена Алексеевна Селезнёва

рост. Спина ныла, как от неудобной позы, так и от отсутствия физических нагрузок. Всё своё время учёный проводил в лаборатории, и его единственными тренировками были приседания к нижним полкам тумбочек и пробежка до двери, чтобы успеть поесть или поспать, дабы потом вновь вернуться к химикатам.

      – Почему ты постоянно сюда приходишь тогда? – Аластер не грубил, по крайней мере, по его собственному мнению, но и разговаривать иначе он не хотел. Все слова вылетали сами собой из его рта. Периодически удивляя даже самого парня, когда удавалось сдержаться и промолчать.

      К счастью, на общение выходил он не часто…

      – Я никогда раньше не общалась с гениями, – Малия отвечала легко, не переживая о том, что же именно скажет. В этом с парнем напротив они оказались очень похожи.

      – Не стоит даже начинать.

      Девушка рассмеялась, и Аластеру показалось, что до этого момента он никогда не слышал искреннего смеха. Не усмешку или смешок в желании угодить боссу и его шутке. А нечто заливное, заразительное. Уголок губ парня дёрнулся, но в улыбку так и не превратился.

      – Скажи, почему ты не можешь сбежать? – вопрос его удивил, и взгляд тёмных глаз чётко сосредоточился на девушке. – Ну, ты явно здесь не по доброй воле, как и сестрёнка твоя. Но при этом ты гений, и можешь очень многое.

      – Ты преувеличиваешь значение химии, – которая могла дать Аластеру не только свободу, но и билет в лучшую жизнь. Только он не умел иначе. Он знал лишь мир криминала и люто его ненавидел. Но порой не получается сбежать даже из-под того, что приносит страдания…

      Насилие не всегда является чем-то однозначным, порой его видишь лишь в тот момент, когда уже поздно. А вот погрязнуть в нём страшно… можно просто не выбраться.

      Именно в таком положении и оказался Аластер, насилием для которого стала необходимость творить ужасные вещи и направлять свой гений во зло.

      – Но ты ведь сделал бомбу, которая позволила банде проникнуть в охраняемое здание! – из её уст это звучало неким восхищением, от которого парень даже поморщился. – Мне отец рассказывал.

      – Это было химическое оружие минимального поражения.

      – Ну, – бровь Малии скользнула вверх, пока девушка не сводила взгляда с непроницаемого парня. – Будем называть это бомбой.

      И пусть он молча пожал плечами, Малия успела разглядеть и мимолётную улыбку, в которую сложились тонкие губы.

      – Что ты здесь делаешь? – парень не горел желанием вести диалог, поэтому жаждал ответов, желательно в кратком изложении, чтобы вновь остаться одному в своём деле.

      Ему хотелось этого не только в лаборатории, но и в жизни.

      – Я не могу просто навестить того, с кем мы оказались в одной банде?

      Аластер отрицательно помотал головой. Порой ему хотелось, чтобы люди понимали лишь по жестам. Кивнул – значит, согласился. Разговор исчерпан. А если нет, то можно предложить новый вариант и ожидать кивка. Но некоторым то и дело хотелось поболтать…

      – Ты приходила ко мне не познакомиться, а о чём-то сказать, когда нас прервал Майло, –