Обрыв желаний. Владимир Колычев

поркой. Но Полина уже знала, как лишить ее этого удовольствия.

      – Пройдем в номер? – обращаясь к следователю, спросила она.

      Маркушина презрительно фыркнула, но с места не сдвинулась. Полина зашла в ванную, пропуская следователя в номер.

      Закрывая за ним дверь, она глянула на Маркушину, которая и не думала уходить. Злая она, но красивая, а Максим должен был появиться вот-вот, не хотелось бы, чтобы они встретились и разговорились. Максим запросто мог переключиться на развратную вдовушку. Такие пустяки, казалось бы, не должны были волновать Полину, во всяком случае, сейчас, но, видимо, в голове сработал отвлекающий защитный механизм, снижающий страх перед следователем.

      – Сразу в номер? – с усмешкой спросил Асатуров, останавливаясь возле окна.

      Полина настороженно глянула на него.

      – Ну не в коридоре же разговаривать?

      – О чем?

      – Я знаю, о чем… – кивнула она. – Знаю, кто сегодня упал со скалы.

      – Сам упал?

      Следователь открыл дверь, вышел на балкон. Он смотрел в сторону белой скалы, но видеть ее не мог, поскольку горы уже заволокли вечерние сумерки.

      – Возможно, белая горячка столкнула.

      Полина вышла на балкон вслед за следователем.

      – Белая горячка? – Следователь резко повернулся к ней.

      От неожиданности она шарахнулась от него, локтем зацепив оконную раму.

      – Вы еще лампой мне в глаза посветите! – возмущенно протянула она, вспомнив сцену из фильма про Берию.

      – И что я там увижу? – хищно усмехнулся Асатуров.

      – Правду.

      – Про белую горячку?

      – Маркушин и вчера был пьян, и сегодня… И вел себя не лучше, чем вы сейчас!

      – А как я себя веду? – успокаиваясь, спросил Асатуров.

      – Да, я ходила сегодня в горы, я видела Маркушина, он стоял на краю обрыва с банкой пива в руке. И он меня увидел. Погнался за мной…

      Полина торопилась закончить рассказ и перейти к главному. Это ведь жена Маркушина во всем виновата, это ее любовник мог убить. Наверняка Асатуров уже общался с ней, но разве она могла признаться в злом умысле? Зато колдовских чар напустила, охмурила мужика, ну и, конечно же, Полину оговорила. И в коридор сейчас вышла, чтобы своим присутствием усилить драматизм ситуации, которую иначе как фарсом не назовешь. Безутешная вдова требует расправы над убийцей своего мужа… А ведь Маркушина знает, что Полина не виновна.

      – Где ваша шляпа? – спросил вдруг Асатуров.

      – Шляпа?! – растерялась Полина. – Потеряла я шляпу. Когда убегала. А что?

      – А то, что в деле появился свидетель.

      – Свидетель или следователь? – подумав о Ролане Борисовиче, спросила она.

      – Следователь я.

      – Был еще другой следователь. Он говорил про свидетеля, – кивнула Полина. – Сторож видел, как я ходила к чертовой скале…

      Она должна была рассказать о Ролане Борисовиче, который и рассказал ей об убийстве. А то ее осведомленность казалась Асатурову подозрительной.