Сердце волка. Анна Шнайдер

дартхари тихо, – постарайся понять своего отца. Он очень хотел бы, чтобы ты обратилась, но его предложение – не выход. Ты понимаешь?

      Я кивнула.

      – Что же касается меня…

      Дартхари осторожно коснулся большим пальцем моей нижней губы, и я тут же потеряла способность дышать.

      – Я просто считаю, что это неправильно.

      Я сглотнула.

      – Но у вас много детей от совершенно разных женщин…

      – Ты верно сказала. – Он улыбнулся. – От женщин. А ты – девочка.

      Кажется, у меня задрожала нижняя губа.

      – Я, наверное, кажусь вам отвратительной…

      – Ты ошибаешься. Никогда не берись судить о том, что о тебе думает кто-то другой.

      – А что думаете обо мне вы?

      – Я думаю, – дартхари осторожно погладил меня по щеке, – что тебе нужно расти и учиться. Ты торопишь время. Никогда не торопи время, Рональда.

      Вожак давно не стоял так близко ко мне, и теперь я изучала его лицо… в который раз. Каждый раз я находила там что-то новое. Вот и сейчас я вдруг поняла: нечто общее было между дартхари Нарро и его первым советником, зорой Лирин, нечто общее в выражении глаз.

      – Не торопить?..

      – Да, Рональда. Время всё расставляет по местам. И лечит.

      – Я тоже умею лечить, – буркнула я, наверное ещё раз доказав Вожаку, какой на самом деле ребёнок.

      – Верно. Вы с ним союзники. И когда-нибудь вместе вылечите одну очень хорошую девочку с большим добрым сердцем.

      – Кого? – Я нахмурилась, и дартхари улыбнулся.

      – Тебя, Рональда.

      Это был наш самый длинный разговор. И я помню каждое слово, каждое выражение его лица, прикосновение тёплых пальцев к моим губам и щеке.

      Глупо, но эти воспоминания делают меня ближе к дартхари Нарро. Так мне кажется, во всяком случае.

      Эту мою тайну знает только Дэйн. Я всегда рассказывала ему абсолютно всё… впрочем, то, о чём не рассказывала, он всё равно откуда-то знал. Я старалась не думать об этом, но порой не получалось, и тогда я понимала, что Дэйн – всего лишь фантазия, порождение моего сознания, а на самом деле его не существует.

      Но, в конце концов, так ли уж это важно? Засыпая, я знала, что могу увидеть своего друга во сне. И сон этот будет прекрасным, ярким и настолько настоящим, что я буду искренне счастлива там. Дэйн ведь сказал, что правда – это то, во что ты веришь. И я верю в него… в нас.

      – Почему ты приходишь не всегда, не каждый день? – спросила я его однажды, когда мы прогуливались по лесу и плели венки из осенних листьев.

      – Я прихожу тогда, когда нужен тебе, – ответил Дэйн. – Ты сама зовёшь меня. Просто не замечаешь этого.

      Я действительно не замечала. Наверное, этот крик о помощи был настолько глубоко спрятан в моей душе, что его действительно никто не слышал, кроме Дэйна.

      – Ты существуешь?

      Он улыбнулся.

      – Я – прошлое, Ро. Ты – настоящее.

      Я не понимала, что это значит, но, когда Дэйн взял меня за руку, подумала, что неважно. Прошлое, настоящее, будущее… Сон существует вне времени и пространства,