Игрушка в руках Лоа. Улана Зорина

а именно гладкой, манящей, загадочной. Аня заворожённо смотрела на маску, и сердце её трепетало. Андрей потянулся к девушке, и вот он стоит уже, плотно прижав гостью к стене. Аню обдало жаром его похотливого тела, а в ноздри ударил мускусный аромат возбуждённого самца.

      – Ты знаешь, какая Наташа жестокая? Она отвергала меня, не давала к себе прикоснуться, говорила, что я не достоин её красоты. Разве честно? Зачем меня было так мучить? Ведь я для неё был готов свернуть горы, а она вот взяла и ушла! А ты не ушла, Ань. Осталась со мной. Ты ведь тоже красивая, – его голос дрогнул, а ладони легли ей на грудь. Девушка попыталась вывернуться, но мужчина лишь сильнее прижал её своим телом к стене. Маска в руке нагрелась, зашевелилась. Аня испуганно вскрикнула и выпустила вещицу из пальцев, но та не упала, ловко подхваченная мужской рукой.

      – Посмотри, как она прекрасна! Почти как ты! Как пульсирует сердце внутри перламутра! Она желает прижаться к трепещущей коже! Она жаждет тебя, как и я… – прохрипел Андрей, прислоняя пульсирующую белизну к лицу испуганной девушки. Аня хотела вырваться, закричать, но силы вдруг улетучились, и апатия охватила безвольное тело. Андрей замер и усмехнулся. Маска сидела, словно влитая. В который раз он удивился, как может она держаться так прочно на живом лице. Аня смотрела на всё, будто со стороны. Она не сопротивлялась даже тогда, когда он, подхватив её на руки, отнес на диван в гостиную. Когда раздевал и ласкал обмякшее тело, даже когда он раздвинул нежную плоть и вонзился со всей жаркой силой и алчностью в беззащитно раскрытое лоно. Он всё врезался и буйствовал, а по маске проносились судороги приближающегося экстаза. Мужчина ворочал её, как игрушку, используя в своих гнусных целях, словно резиновую безответную куклу. Тело её билось от наслаждения, а душа вопила от боли. Сколько так продолжалось, она не понимала, но в какой-то момент он отпустил девушку и, мурлыкая песенку, будто бы сытый котяра, прошествовал в ванную. Девушка отмерла. Её тело ожило, и понимание произошедшего обрушилось сокрушительной болью. Аня согнулась в рыданиях, но тут же, одёрнув себя, гордо выпрямилась. Сейчас не время горевать, а нужно скорее уносить от насильника ноги. Пальцы свела судорога, и они отказывались слушаться. Кое-как девушка застегнула пуговицы на лёгком платье и, схватив кофточку, как есть, босиком, бросилась вон из квартиры. Только выбегая из подъезда, она сдёрнула с лица забытую маску и, машинально завернув её в кофту, поспешила домой.

      Открывая замок дрожащими пальцами, она молила Бога, чтобы муж ещё не вернулся. И он услышал её молитвы. Сергея не было дома, и, бросив кофту на тумбочку, Аня спешно укрылась в ванной. Там она и дала волю слезам, проклиная тот час, когда откликнулась на зов несчастной подруги. В комнату вернулась уже другая, не такая наивная и умудренная злым опытом женщина. Спрятав злополучную маску подальше на антресоль шкафа, она решила скрыть от мужа ужасное происшествие. И, сделав вид, что ничего не произошло, попытаться жить дальше. Тогда она ещё не знала, какой сокрушительный удар