Невидимки. Виктор Степанович Батюков

Со стороны казалось, что это его не первая, и даже не сотая операция по извлечению пули, лишь сосредоточенное выражение лица, да капельки пота на лбу выдавали его крайнее напряжение. Наконец инородный предмет был извлечен, рана зашита, и Сергей, бросив в корзину окровавленные перчатки, вышел в коридор. После получасового «экзамена» ноги у молодого хирурга были словно ватные. Пальцы на руках била мелкая дрожь, и в первый раз за всю сознательную жизнь ему захотелось выпить водки или выкурить сигарету. «Э нет, Сергей Геннадьевич – рассердился он сам на себя. – Так дело не пойдет. Ты ведь осознанно выбрал эту профессию, а теперь что, пальчики дрожат, и коленки подгибаются? Ты же офицер, а не кисейная барышня. Еще раз с тобой такое повториться, рапорт на стол, и в поликлинику детей от насморка лечить.»

      – Сергей Геннадьевич с Вами все в порядке? – Из операционной медсестры вывезли пациента, и с нескрываемым сочувствием смотрели на молодого хирурга.

      – Все отлично, девочки, – бодро ответил он, и даже смог искренне улыбнуться. – Как подопечный?

      – Давление в норме, операция прошла просто фантастика, – Не смогла скрыть своего восхищения одна из медсестер. – Вы так ловко все сделали будто всю жизнь только этим и занимались. Мы его сразу в реабилитационную палату отправим. После Вас он уже через неделю танцевать сможет.

      – Хорошо. – Проводив взглядом удаляющуюся каталку Громов поспешил в ординаторскую. Там он присел на кушетку, откинулся спиной к стене, и закрыл глаза. «Военный корреспондент, военный корреспондент – стучало у него в голове, и эта фраза почему-то не давала ему покоя. – Что он делал в Херсонесе? Ведь там для него нет ничего интересного. Просто был на экскурсии, отдыхал? Возможно, но…» – Какая-то внутренняя интуиция подсказывала ему, что это не так, и что ранение он получил не в результате разбойного нападения (деньги, часы, мобильный – все было на месте), а из-за чего-то другого.

      – Завтра пациент придет в себя, тогда и узнаем. – Решил для себя Громов, и потянулся за книгой.

      Остаток дня, и ночь прошли относительно спокойно. Пара, тройка вывихов, растяжение, да несколько ссадин вот и весь «улов» за оставшееся дежурство. На следующее утро, вместе со сменившим его врачом, Сергей заглянул в реабилитационную палату.

      – А этот откуда здесь взялся? – Удивился пожилой хирург.

      – Вчера был доставлен к нам с огнестрельным ранением, – отрапортовал Громов. – Прооперирован, и направлен в эту палату.

      – С огнестрелом? Ввоенную прокуратуру сообщили?

      Вдруг, казалось спящий пациент зашевелился, открыл глаза, близоруко прищурился, пошарил вокруг себя в поисках очков, нашел их на тумбочке, тяжелые, в роговой оправе, с очень сильными линзами. Нацепил на нос, от чего его худощавое лицо стало как-то круглее, и глядя на пожилого хирурга тихо, но твердо сказал: – Не надо прокуратуры.

      – Как это не надо? – возмутился врач, но посмотрев в глаза больному осекся, смахнул с халата невидимую пушинку, и вышел из палаты.

      – Как Вы себя чувствуете? – Обратился Громов к пациенту.

      – Спасибо,