Усё. Елена Трумина

спросить, который час. Она спрашивает время у всех выходящих из дома. Это ее способ коммуникации, смолток. Сперва она казалась мне сумасшедшей. Ее высокая фигура в коричневом, бодро шагающая возле дома, вызывала у меня неконтролируемое беспокойство, стремление избежать контакта, я радовался, когда видел, что успею проскочить, или что ее нет во дворе. Но потом я приметил ее весело, иронически горящий глаз, и подумал, что если она безумна, то ее сумасшествие, если оно имеет место быть, вполне безобидно и что мне несложно доставить ей это крошечное удовольствие, сказав, который час. Может быть, у нее плохое зрение и она не берет телефон, а ей надо знать, сколько времени длится ее прогулка. Я ничего не знаю о вечно гуляющей даме, ни имени, ни на каком она живет этаже. Но как-то я понял, что у нее есть муж. Она тащила на помойку какие-то старые деревяшки, я вызвался помочь ей, и мы вместе донесли их до контейнера. Она сказала:

      – Зайди ко мне, я тебе рыбы дам. Муж наловил вчера.

      Я вежливо отказался, честно говоря, подумав, что это часть какого-то ее бреда.

      Но как-то с балкона я увидел пожилого мужчину в темной панаме. Он вышел неторопливо из подъезда, неся удочку, и направился в сторону реки.

      – Он купил мне кофе. С кокосовым сиропом. Как он узнал?

      Между Крис и Кутей телепатия.

      Я не слишком доверяю ее мнению о Куте, зная ее добрый характер, удивительную способность преувеличивать в людях хорошее, ее несоразмерную благодарность. Наверное, те, кому Крис рассказывает обо мне, думают, что я тоже симпатичный умник с интересным лицом, а я худой верзила с бледной и невзрачной физиономией очкарика, косноязычный и застенчивый. Но трудно сопротивляться этой магии восторженных интонаций. Кутя рисуется мне добродушным здоровяком, с умными глазами и широкими взглядами, молодым руководителем с идеалами.

      – Вот только ботинки у него из крокодиловой кожи, – вздыхает Крис. – Разве у хорошего человека могут быть такие ботинки?

      – Может, ему жена подарила и он вынужден их носить, – предполагаю я.

      – Да, точно, – она с облегчением и благодарностью вздыхает.

      Кухня обрела свой уютный вид. Установлен последний плинтус. Выкрашены в светло-серый обои. В том углу я посажу бамбук, а в другом поселю журавля. Куплены два деревянных стула и стального цвета бамбуковые жалюзи. Старый холодильник теперь напоминает застрявший в ветвях баобаба ржавый самолет. Я считаю дни до зарплаты.

      Крис горит на работе и продолжает гореть дома.

      – Обалдеть! – бормочет она, сидя за ноутом. – Это просто обалдеть.

      – Что?

      – Смотри!

      Она хвастается стильными иконками для сайта.

      – Нормально.

      – Завтра Куте покажу!

      ***

      Но Кутя простыл, и что-то случилось с его Интернетом, Крис едет к нему домой обсудить иконки.

      Кутя в домашнем.

      – Коньяк, ром, виски? Коньяк французский, дорогой, сто евро. Пила когда-нибудь такой? Чего испугалась? Мы ж не на работе.

      Иконки его сегодня не интересуют. Он кладет ей руку на промежность. Сжимает пальцы.

      – Че