Скверная кровь. Валерий Красников

таким же упоением, как и раньше, когда учил меня читать и писать. Но при этом старик каждый день твердил, что для полукровок и эльфов обучение в империи запретно. Упаси меня Единый когда-нибудь похвастаться своими знаниями или умениями. Не каждый барон в Калионе мог поставить под договором свою подпись.

      Обучая бастарда-полукровку, старик рисковал. Я ведь на самом деле не юнец, у которого только проклюнулись под мышками и между ног белые волосы. И то моего контроля едва хватало, чтобы скрывать свою образованность. А как же это удавалось малышу все эти годы до моего вселения в его тело?..

      Прошло около месяца, как я оказался в этом странном мире. Старика позвали осмотреть одного важного человека, и Пипус взял меня с собой. Оказалось, помощь требуется не графу Трибо, а управляющему его имением, который внезапно почувствовал себя плохо после еды. Я вошёл в особняк вельможи в качестве слуги лекаря, неся кожаную сумку, в которой он держал свои медицинские инструменты и склянки с эликсирами на все случаи жизни.

      Когда мы пришли, управляющий лежал на диване. Пипус принялся осматривать больного, а тот почему-то уставился на меня. Что-то в моём облике привлекло его внимание, возникло впечатление, будто болезный когда-то раньше видел меня и теперь узнал.

      Старик заметил эти взгляды своего пациента и нервным жестом руки дал мне знать, чтобы я вышел из приёмной. Я и сам понимал, что ничего хорошего в сложившейся ситуации ждать не приходится. Минут через двадцать на высокий порог городского особняка вышли граф Трибо и мой благодетель. Они перешёптывались, и, поскольку смотрели на меня, речь явно шла обо мне. На лице Пипуса я читал нешуточный испуг. Я ещё не видел, чтобы его лицо было так искажено от дурных предчувствий.

      Граф поманил меня к себе. Оказалось, я на полголовы выше его.

      – Посмотри на меня, мальчик, – велел он и, взяв меня рукой за подбородок, принялся поворачивать моё лицо из стороны в сторону, словно выискивая что-то известное ему одному.

      – Тот же самый нос и уши, посмотри на его профиль, – сказал он Пипусу.

      – Нет, – возразил старик. – Я хорошо знаю того человека, и сходство между ним и этим мальчиком хоть и имеется, но лишь самое поверхностное. Я лекарь, уж я-то в таких вещах разбираюсь, можете мне поверить…

      Не желая спорить при мне, граф сказал:

      – Мальчик, иди домой.

      Я вынужден был уйти, оставив Пипуса продолжать непростой разговор. А когда старик вернулся домой, то ничего рассказывать не стал, и мне пришлось спросить прямо:

      – На кого, по мнению графа, я оказался похожим?

      – Амадеус, что касается твоего рождения, есть определённые обстоятельства, о которых ты ничего не знаешь и никогда не узнаешь. Ради твоего же блага это лучше хранить в тайне, ибо в противном случае ты снова окажешься сброшенным со стены трупом среди тех несчастных, которых некому предать огню.

      Тогда он больше ничего не сказал. А на следующий день, ближе к вечеру, когда я, как обычно, готовил краску для волос, которая, надо признать, весьма неплохо продавалась,