Первый шедевр. Яков Калинин

быстро сориентировался Грег. – Дом скоро выставят на продажу.

      Продавец кивнул и снова подарил ему свою улыбку:

      – С вас 76 фунтов и 25 пенсов.

      Грег выложил на прилавок восемь десяток и терпеливо дожидался, пока пожилой продавец искал монетки в кассе. Сдачу оставляют только те, кто сильно торопится.

      В Вирджинии Уотер никто никогда не торопится.

* * *

      Грег вывалил в огромную сковороду, на которой уже жарились свиные колбаски, содержимое трех банок красной консервированной фасоли. С тех пор, как он вернулся в дом Стоунов, его одолевал голод. Кажется, организм решил восполнить все свои потери, требуя все больше и больше жирной калорийной пищи, богатой белком. Он с остервенением ел все приготовленное прямо из сковороды, запивая слишком сладким апельсиновым соком. Увлеченный запихиванием в себя еды, Грегори даже не смотрел на Тима, приклеившего к нему свой немигающий взор.

      – Понимаешь, насколько ты омерзителен? – попытался все-таки обратить на себя внимание мертвец.

      – Ты лежишь в подвале и разлагаешься уже второй день, – изо рта Грега полетели брызги красного соуса и хлебные крошки. – Спорим на двадцатку, что ты сейчас лежишь в собственном дерьме.

      – Слышь, сука, я стою здесь и говорю с тобой! И львы «Миллуолла» никогда не срутся в штаны!

      – Ты – труп, а трупы обсираются. Не удивлюсь, если по подвалу уже расползлись твои глисты…

      – Пошел ты нахер, мамкотрах! Ставлю двадцатку, что твоя мамка обосралась, когда висела на ремне в вашей крохотной вонючей квартирке!

      Грег бросил полный презрения взгляд на Кука:

      – У тебя нет двадцатки, ты – сраный труп! Понял меня, педик? Ты кусок тухлого мяса!

      – Мамке это своей скажи! Наверняка у нее по ляжкам текло дерьмо, пока она барахталась перед тобой, как…

      – Заткнись, сука! Заткнись! Хватит копаться в моей черепушке, сраный гондон! – Грег вскочил со стула и бросил в Тима пустую банку из-под фасоли. Красный соус брызгами лег на бежевую стену позади мертвеца. Тот лишь усмехнулся:

      – Я буду копаться, где захочу и сколько захочу. Буду рассматривать в деталях каждый твой мокрый сон, буду смотреть на тебя, пока ты дрочишь, срешь и чем ты там еще занимаешься…

      – Тогда наслаждайся, – Грег развернулся на пятках, распахнул выдвижной ящик кухонного гарнитура и выхватил молоток для мяса.

      Он яростно затопал к двери подвала.

      – Эй! Эй! Куда ты, мать твою, пошел?! Я тут с тобой разговариваю! – Тим, шурша полиэтиленовым балахоном, потрусил за ним.

      Грегори за секунду преодолел длинную бетонную лестницу. Труп Тима лежал в том же положении, с затуманенной мертвенной белизной глазами в окоченевшей позе. Воняло дерьмом. И разложением. Грег ударом ноги с размаха перевернул его на бок.

      – Какого хера ты творишь?! Прояви хоть каплю уважения к усопшему, – заорал Тим.

      Он с размаха влепил молотком трупу в челюсть. И еще раз. Еще раз! Грег бил с диким остервенением снова и снова. Изо рта мертвеца окровавленным жемчугом