Невинность в жертву. Дана Стар

интенсивно тру глаза кулаками, может мне просто дурацкий сон снится?

      Опять открываю глаза, но вижу, что картинка никуда не пропадает.

      Она реальная.

      Что-то горячее и бесстыжее поднимается от пяток к брюшной полости. В животе становится туго, дискомфортно, когда я наблюдаю за столь гадким процессом.

      Но, вопреки моим здравым мыслям, в которых я ругаю Элю, я сама начинаю чувствовать что-то такое жаркое, необычное, будоражащее. Когда вижу, как толстый поршень четкими толчками всаживается вглубь узкого ротика почти на всю длину.

      Слюни текут по подбородку, Эля так старается, что вся пыхтит и задыхается. А Слава энергично вгоняет в ее рот член, работая бедрами похлеще отбойного молотка. С таким напором ему не машины водить, а гвозди забивать.

      – Жестче делай, ну же! Какой охуенный у тебя рот. Ты развратная, дерзкая девчонка! Соси, соси, Эля. Трахай меня полностью. До самых яиц полируй. О, да! Ты моя элитная, породистая сучка!

      Голова Эли задвигалась в бешенном темпе, когда Вячеслав схватил её за волосы и прижал к своему паху с такой дикостью, что она хрипло застонала.

      – Сейчас кончу. Ох, блять… Дамбу рвет. Не сдержусь, прости. Кончаю! А-а-р! Глотай, глотай, глотай…

      Хватит!

      Я разворачиваюсь и убегаю.

      Ничего отвратительней в жизни еще не видела.

      Я однажды видела, как Мухтар сожрал лошадиную какашку, но это, по сравнению с минетом за углом, были те ещё цветочки.

      Эля и правда выглядела как потрепанная мочалка. Её лицо красное, испачканное слюной и ещё какой-то жидкостью, губы распухли, щеки вздулись как у хомяка, волосы растрепаны. В общем, будто ее только что подрали собаки.

      Когда она вернется в комнату, вот я ей задам жару!

      Надеюсь, она еще девственница.

      Надеюсь, что у нее просто шок после смерти отца, поэтому она себя так ведет. Ведь каждый переживает горе по-своему. А моя сестра пустилась во все тяжкие.

* * *

      – Мия, где Эля? – мать влетает в мою комнату, когда я пытаюсь умыть пылающие щеки холодной водой.

      Отскакиваю от раковины, как какой-то воришка, укравший бесценную вещь из музея.

      Почему мне так стыдно перед мамой?

      Как будто это я орально сношалась в кустах, а не моя сумасшедшая сестрица.

      – Ой, не знаю, не видела ее.

      – Зараза, куда она подевалась, я уже все комнаты обошла!

      – Я здесь.

      Слава богу в комнату входит сестра.

      Я задерживаю дыхание, глядя на Элю.

      Сейчас она выглядит немного лучше – успела привести себя в порядок.

      – Девочки, надо с вами поговорить, – грозным тоном произносит мать. – Разговор очень серьезный. Жду вас в кабинете отца через пять минут.

      Она проходит мимо сестры, на секунду останавливается, морща нос.

      – Чем от тебя пахнет, дорогуша?

      Эля зеленеет.

      – Не знаю, со мной всё в порядке. Тебе показалось, – сестра разводит руками. – Я вообще в саду гуляла. Мерзкие голуби! Наверно вступила в их фекалии случайно. Они нам всю веранду загадили.

      – Ладно, жду вас. А ты обязательно переоденься.

      Хлопает дверью.

      Я