Все женщины – химеры. Гай Юлий Орловский

Но ее муж прямо вцепился, так и так рассматривал… я сперва думала, что просто заглядывает в мое декольте, даже оттопырила для него, у меня там все еще торчат, как у девочки на холоде, но он в самом деле пялился не на сиськи, вот негодяй!

      – Мама…

      – Что «мама»? Он уговорил тут же зайти к нему в лабораторию… Но, как оказалось, не для, а всего лишь хотел посмотреть ту брошку под микроскопом и еще под какими штуками. Негодяй и мерзавец! Так поступить с женщиной…

      – Красивой женщиной, – поспешно вставил я, – и что дальше? Ты зашла?

      Она поджала губы.

      – Зашла. Думала, не так его поняла, но он сразу же положил брошку на свое стеклышко… Это на столе у него такое стеклышко, хотя оно не стеклышко, а… В общем, негодяй, мерзавец и хам!

      – Понятно, – сказал я обреченно.

      Отчим слушает внимательно, ест тихонько, стараясь не привлекать внимания ни словом, ни жестом, а она всмотрелась в меня пристально.

      – Ты знал? Знал, что тот камешек – настоящий бриллиант, еще неизвестный науке?

      – Мама, – сказал я с тоской, – я же просил не афишировать.

      Она округлила глаза.

      – Что? Ты всерьез? Может быть… и остальные камешки…

      Я вздохнул:

      – Мама… какие другие? Где ты видела другие?

      – Но…

      – Тебе показалось, – произнес я настойчиво. – Почудилось. Померещилось.

      – Но тогда, – прошептала она в священном ужасе, – и твоя Орландия… ей что, для реализма дали поносить настоящие драгоценности из Версаля, Лондона или Грановитой палаты?.. Вот это настоящее отношение к искусству!.. Это правильно, сериалы – в массы! Сериалы – это наш современный Версаль, Пикассо и Бертолини Берлускони!

      Отчим произнес осторожно и стеснительно:

      – Дорогая, он хочет сказать, что все гораздо серьезнее.

      Она посмотрела на меня вытаращенными глазами.

      – Сынок?

      Я покачал головой.

      – Мама…

      Она ахнула, глаза вовсе округлились, а рот распахнулся.

      – Что… я боюсь даже услышать такое… Это что, королева Брунея? Или где у нас еще остались монархические режимы?.. Она что… настоящая?

      – Вы же обнимались, – буркнул я. – Не виртуальная вроде бы. Хотя со стороны…

      – Сынок, – вскрикнула она, – но я не представляю… Нет, королеву представляю, да и видела, но ты… ты не умел заинтересовать девушек, что даже в официантки не годятся. Да что там в официантки, в посудомойки! А здесь… королева.

      – Мама, – сказал я с тоской, – все гораздо серьезнее. Выполняю важное правительственное задание. В детали посвятить не могу. И так сказал очень много.

      Отчим проговорил медленно:

      – Евген… ты работаешь в тех местах, на которые я думаю?

      Мать оглянулась на него в диком непонимании.

      – Отец, – сказал я, – помолчи, мама у нас такая впечатлительная, такая наивная, такая, что… Чем меньше об этом знают, тем лучше.