Парниковый эффект. Олег Дудинцев

застила ему в тот момент глаза, и он рванул к ним с намерением начистить рожи, но заскользил по не сколотому еще льду и стремительно покатился вниз, и только поставленная за месяц до этого новенькая ограда спасла его от неминуемой в тот день гибели.

      – Готовы? – отвлек его от неприятных воспоминаний Володя.

      – Готов, – крепко сжимая палки, выдавил из себя сквозь зубы Ланцов.

      – Главное, не волнуйтесь. Если что, на бок падайте.

      По команде Володи они оттолкнулись одновременно палками, и инструктор уверенно скользнул вниз, Ланцов же первые метров двадцать ехал на полусогнутых ногах по прямой, а затем, попытавшись перенести центр тяжести на левую ногу, зацепился одной лыжей за другую и тут же досрочно сошел с дистанции.

      – Ух, еп… – были последние его слова, после чего он кубарем покатился вниз, выделывая на ходу замысловатые пируэты.

      Володя встал грудью на его пути, что привело только к еще более тяжким последствиям. Ланцов всей своей массой снес его, словно ржавое заграждение, и продолжил движение, получив в качестве внушительного довеска удар по шлему его массивным лыжным ботинком, после чего лишился сознания. Его подчиненное физическим законам свободное падение прекратилось лишь через несколько десятков метров, и, совершив последний кульбит, он распластался на снежном склоне с устремленным в бескрайнюю лазурную высь неподвижным взглядом.

      Тут же подъехав к нему, Володя встал на колени перед безжизненным телом, снял с головы Василия Васильевича шлем, поднес к его посиневшим губам ладонь и, ощутив теплое дыхание, с облегчением объявил подбежавшей уже без лыж на ногах Ларисе:

      – Жив, слава богу.

      Та, не зная, что предпринять, с побелевшим лицом молча застыла рядом, тогда как Володя, приложив ко лбу неудачливого ученика пригоршню снега, достал из кармана куртки миниатюрную рацию, включил ее и заговорил по-немецки.

      Вскоре над их головами послышался шум пропеллера, и в результате четко проведенной спасательной операции все трое быстро оказались на борту маленького юркого вертолета, прямиком доставившего их в местную клинику, где Василия Васильевича уже на тележке покатили в реанимацию, и на пороге ее он подал первые признаки жизни, когда, не открывая глаз, еле слышно сказал: «Хорошо, бля, ограду сменили», и все сопровождавшие его с облегчением выдохнули.

      После уколов, компресса на лоб и капельницы пациент пришел в себя окончательно, а последовавшие за этим осмотры и рентгеновские исследования показали трещину седьмого ребра, легкое сотрясение мозга и сильный ушиб копчика. Диагноз, естественно, не смертельный, но требующий прежде всего покоя, покоя и еще раз покоя, и его, наотрез отказавшегося остаться в больнице, снабдили в качестве праздничного подарка резиновой «уткой», шприцами и обезболивающими лекарствами и доставили в стягивающем тело корсете около восьми часов вечера в номер отеля.

      – Это я во всем виновата, дура! – не переставая, корила себя Лариса и просила прощения за свою авантюру, а лежавший в кровати на «утке» Ланцов