Поцелуй врага. Лана Морриган

привлечь зевак, разжечь интерес, повысить ставки.

      – Одиннадцатая, милашка. – Влад самоуверенно улыбается, поправляя купюры в центре стола. – За твой проигрыш, – опрокидывает и ждет.

      – За мою победу. Клади денежки, – я показываю пустую стопку.

      – Мужики, займите, кончилась наличка, – Влад вновь наполняет рюмки.

      Вика не торопится садиться за стол, двигается в такт музыке, которая не оглушает, как в других клубах. Сюда приходят не только развлечься, но и поговорить.

      – Давай я помогу, – я пытаюсь перехватить горлышко бутылки. Виски проливается прямо на стол.

      – И-и-и, – Вика громко визжит, – пятнадцатая. Да-а-а-а…– практически ложится на стол, забирает пустую бутылку, разворачивается к соседним столикам, трясет над головой: – Ее никому не победить! Утритесь, вас сделала девчонка! Владик, – выписывает бедрами победный танец. – Владик сдулся! Владик сдулся!

      Положив руки на стол, мужчина старательно удерживает равновесие, поднимает голову, но его взгляд полностью расфокусирован.

      – И это ваш самый стойкий? Кто-то еще хочет попытать удачу? – уточняет Вика.

      – Я! – вызывается другой.

      Сворачиваю купюры вдвое и прячу выигрыш, убирая под плотную резинку топа.

      – Эд, не дури, ты же видишь, что с ней что-то не так, – отговаривает один из друзей. – Какая-нибудь особенность организма или гормональный сбой… Влад в говно, а у нее и язык не заплетается.

      А меня задевают слова «с ней что-то не так».

      – Да напилась масла перед клубом, сейчас ее бомбанет, – находит Эд правдоподобное объяснение.

      Забыв запрет, я возвращаюсь взглядом к блондину. Если жить среди оборотней, точно никто не скажет, что с тобой что-то не так. И как это, жить в стае? Жить в семье, где на тебя не посмотрят, словно на урода? Тысячный раз я погружаюсь в фантазию, где жив отец, где мать не смотрит на меня, скривив губы, зажав в ладонях кухонный нож.

      – Куда ты смотришь? – Мужское плечо касается моего. – Ни черта же не видно. – Эдик вскидывает голову. Яркие вспышки изредка освещают балкон, давая возможность человеческому взгляду рассмотреть силуэт, скрытый затемненным стеклом.

      Мою минутную слабость и отрешенный вид принимает за действие алкоголя.

      – Делаем ставочки. – Вика петляет между зеваками, их набралось человек двадцать, негусто, в процессе должны подтянуться еще. – Кто ставит на дерзкую красавицу? Выдержит ли третью бутылку? – Я делаю жест, чтобы Вика закруглялась, не хочу. – Нет, – подбегает и шепчет на ухо: – До конца, ты обещала. Яна ставит на кон сорок тысяч, – выкрикивает она.

      Я дергаю подругу за руку.

      – Это все, что сейчас есть, – произношу скалясь в улыбке.

      – Я знаю!

      Вика возвращается в толпу, не забывает о мужчинах, что сидят за столом, подначивает, высмеивает Влада, а я себя в очередной раз чувствую цирковым уродом, выставленным на всеобщее обозрение.

      Мы продолжаем по привычному сценарию, с каждой рюмкой ставки растут, после очередной выпитой бутылки в нашем уголке проносится волна визгливого