До третьей звезды. Михаил Лебедев

свернул газету, убрал за спину на полку, зевнул. Рымников всегда зевал перед дракой, вспомнил Николай и попытался вытащить ноги из-под незваного гостя, тот ответил коротко: «Не дёргайся, отец». Глаза фаната были уже не мутные, а трезвые и внимательные. Василий попытался встать, но был тут же припёрт к окну ещё одним ценителем зимнего вида спорта. Третий встал между полками, успел облокотиться локтями на верхние – и улетел головой в вагонное стекло от сдвоенного удара ног майора Андреева. Стёк туловищем на столик, успокоился. Виктор коротко ударил в горло сидевшего на ногах у Стольникова и сразу прыгнул на успевшего вытащить пистолет нежданного соседа Рымникова. Ствол дёрнулся вспышкой выстрела, в купе сразу потянуло кислым запахом пороха. Стрелявший ещё хрипел и дёргал головой, завалившейся на плечо Василия, а специальный человек уже сидел на спине выключенного первым ударом в шею зачинщика конфликта. Сунул нож с окровавленным лезвием Стольникову: «подержи», стянул кисти беспамятного за спиной пластиковой удавкой. Подмигнул Николаю, устало выдавил из себя: «Сейчас, сейчас». И завалился головой вперёд в проход вагона, исполненного мужскими криками и женской истерикой.

      Сквозь панику пассажиров донёсся грохот форменных башмаков и команда «всем, блядь, занять свои места!». Два давешних мента подбежали к месту происшествия с табельным оружием в руках, окинули взглядом панораму боя. Один, держа «макарова» наизготовку, прошёл дальше по вагону, бегло исследуя купе и верхние полки. Другой оторвал руки Стольникова от булькающего кровью пулевого отверстия в футболке майора, взял его за голову, сказал: «Витя, ну как же так. Ну ёб твою мать, Витя». Взял под мышки, кивнул на нижнюю полку Николая: «Давай его сюда». Подняли, уложили.

      Заглянул второй полицейский сержант, прячущий в кобуру пистолет:

      – Сообщил. Станция через полчаса, сказали, что успеют. Как он?

      – Не знаю. Дышит. Из этих один тёплый, два холодных.

      – Справишься тут один?

      – Как-нибудь. Аптечку посмотри у него в рюкзаке, перевязка должна быть.

      – Некогда, сам.

      Сержант стянул с багажной полки рюкзак майора, бросил его напарнику. Заодно скинул сумки Стольникова с Рымниковым.

      – Василий Кириллович, Николай Николаевич, вы со мной. Без вопросов, быстро, быстро.

      Направляясь за полицейским, или кто он там был в действительности, Николай оглянулся на майора. Тот смотрел на него ускользающим в небытие взглядом, дышал прерывисто, со свистом. Подмигнул, показалось, что улыбнулся.

* * *

      Запись в блокноте Стольникова.

УПАКОВАННОЕ ВРЕМЯ

      Выпить водки на перроне на прощание,

      закурить по сигарете на дорожку…

      Ах, какие раньше были расставания —

      потихоньку, полегоньку, понемножку.

      Даже если чересчур, то с пониманием

      относилась проводница к процедуре:

      «Вы, товарищ, прекращайте пререкания.

      Вам, товарищ, подучиться бы культуре.

      Поднимайтесь