Сукино болото. Виталий Еремин

наркотик, случаем?

      Ваня молчал.

      – Я же вам сказал: положение очень серьезное, – озабоченно проговорил Станислав Викторович.

      Чеснок отозвал в сторонку своего врага-друга Славку Барминова. Угостил сигаретой и доверительно сообщил, что завтра на окраине Сукиного болота состоится рубка с кузинскими. Славка слушал, самолюбиво раздувая без того широкие ноздри. Ни фига себе заявочки! Он все-таки основной у бармалеев. Почему не сказать, из-за чего вдруг бой? Почему его не позвали на стрелу с Кузей?

      – Так получилось, – примирительно произнес Чеснок. – Кузя неожиданно наехал. Нельзя было оставлять без ответки.

      Он мог бы ничего не объяснять. После того как грифы окончательно поработили бармалеев, он мог просто приказать, и пусть бы Славка попробовал ослушаться. Но Рулевой велел не наглеть. А слово Рулевого для Руслана было законом.

      Славка не верил: Кузя не мог наехать. Бой ему ни к чему. У него пацанов вдвое меньше. Рубка для него – самоубийство. Просто грифы хотят окончательно раздавить последнего более-менее серьезного конкурента.

      – После боя заберешь мою тачку, – посулил Чеснок.

      Это был широкий жест. Руслан откатался на машине всего месяц. Славка не верил ушам. Значит, он очень нужен. Что ж, тогда он поднимет ставки.

      – Тачка – это хорошо, но мало. Давай так – ты отстанешь от Зажигалки.

      Ленка-Зажигалка была девочка что надо. Именно девочка, тут есть тонкость, а не девчонка. То есть не стопроцентно уличная. Но ее всеми правдами и неправдами пытались втянуть в толпу, сделать братанкой, особенно не обижая и не притесняя.

      – Много хочешь, Бармалей, – с угрозой в голосе проговорил Руслан. – Соглашайся на тачку, пока я не передумал. А насчет Ленки … Пусть сама решит, с кем ей быть.

      Славка усмехнулся:

      – Так ведь ты сам говорил, что баба – никто.

      Глаза у Чеснока сузились:

      – Бармалей, не приводи меня в аффект.

      – Ладно, – сдался Славка.

      Они обговорили детали. Кузя – автор крученый, наверняка устроит засаду. Но тут уж кто раньше и кто больше спрячет своих ребят. Короче, пусть Славкины бармалеи не дрейфят. Может, только первые пять-десять минут боя придется туго. А потом подоспеют самые отборные грифы.

      – Кузя не выиграет ни при каких раскладах, – твердо пообещал Чеснок, по скулам его забегали желваки.

      Он хотел еще что-то сказать, но его отвлек въехавший во двор мотоциклист. Множество хромированных деталей и дуг указывали на то, что отечественный мотоцикл должен был выглядеть, как крутой «Харлей». Ездок остановился у подъезда, где жили Томилины, и снял огромный шлем. Это был Олег Лещев, сын мэра города. Красивый, статный парень, он картинным движением вынул из кармана мобильник и позвонил. Но Даша Томилина уже увидела его в окно

      – Смени походку, трусики жуешь! – посоветовал ей Шуруп, когда она вышла из подъезда.

      – Эй, – одернул его Олег, – фильтруй базар, ага?

      Шуруп только того и ждал.

      – А, Лещ! Фигли ты тут права качаешь? Езжай на свой асвальт, там клювом щелкай. (Как многие сегодня, он произносил слово асфальт