Тетрадь с Энцелада. Лариса Валентиновна Кириллина

жители не отказались принять. Раньше думали, что на Штерндрахенауге обитают агрессивные рогатые гуманоиды, которые крайне враждебны к любым посланцам извне. Но мы провели там несколько месяцев и, как видишь, милейшая Юлия Лаура Антоновна Цветанова-Флорес, улетели живыми.

      – И в чем был секрет?

      – В этикете, любезная фройляйн. Там предельно сословное общество. Чем знатнее особа, тем длиннее и труднопроизносимее должно быть имя. А запоминать нужно сразу, иначе это воспримут как оскорбление. И убьют не моргнув. Дело чести!

      – Понятно.

      – Кстати, рога оказались не настоящими. Такие у них головные уборы.

      – И вам тоже пришлось их носить?

      – Нет, шлемы с антеннами они восприняли как аналог рогов, подобающих местным аристократам. Хотя атмосферой Штерндрахенауге людям можно дышать, появиться без шлемов в том общесте значило бы уронить себя и уподобиться габрам.

      – Кому?..

      – Низшей расе. Я подозреваю, что на самом деле габры физически не отличаются от господ, называемых эдригельфандлами. Но исследовать их биологию мы не могли. И со мною на эти темы не говорили. Это было крайне опасно. Одна мысль о том, что габры хоть чем-то сродни благородным эдригельфандлам, могла стоить нам жизни.

      – Эдри… как там дальше?.. Карл Максимилиан Ризеншнайдер цу.. это самое… Нойбург… Извини, как вы всё это запоминали?

      – Существует утилита «номенклатор». Записывает всю звучащую информацию и диктует ее прямо в ухо, когда нужно произнести только что услышанное. Но лучше стараться обходиться без номенклатора. Если вдруг он откажет или заглючит, будет плохо. Я справлялся обычно сам. У меня хорошая память. Довольно высокий уровень интеллекта. И абсолютный слух.

      – Вундеркинд! – вспомнила я старинное слово.

      Карл Максимилиан Ризеншнайдер цу Нойбург фон Волькенштайн с довольным видом кивнул.

      – Как-нибудь я дам здесь концерт на скрипке, – похвастался он.

      – На чём?..

      – Только не уверяй меня, Юлия Лаура Антоновна Цветанова-Флорес, что ты никогда не видела скрипки и не знаешь, что это такое, – надменно скривился он.

      Я пожала плечами:

      – Мы же не на Штерндрахенауге и, надеюсь, ты меня не прикончишь на месте? Ну правда, не знаю.

      – О чем разговаривать с такими дремучими существами, – вздохнул он. – Вы здесь в этом смысле на уровне габров. А эдригельфандлы, между прочим, весьма ценили мое искусство. У них оно тоже развито. Только смычковые хордофоны показались им совершенно в диковинку.

      – Какие?.. Что?..

      – Достопочтенная Юлия Лаура Антоновна Цветанова-Флорес, позвольте вам учтивейше заявить, что вы…

      – Дура набитая? Dumme Gans?

      – Выразимся деликатнее, фройляйн. Вы многого лишили себя, не дав себе труд изучить основы истории музыки.

      Барон Карл Максимилиан Ризеншнайдер цу Нойбург фон Волькенштайн снисходительно кивнул мне на прощание и отвернулся, словно я растворилась в воздухе.

      Это выглядело так смешно и нелепо, что я даже не обиделась.

      Но всё-таки сразу полезла в сеть и набрала слово «Geige». Еще раз напомню,