Юбилейное Вече. Станислав Николаевич Нагловский

не тревожит жестокость его богов. Она естественна в этой жизни. Как жестокость сегодняшней жары, лютого холода прошлой зимой, постоянных вражьих помыслов. Да и не жестокость это. Это древний закон жестокой жизни. Тревожит другое. Как со множеством богов жить славянам в единстве и общей с миром жизнью? «Почему у иных народов, вокруг нас живущих, есть свой единый бог? – размышляет князь. – Неужто оттого, что их бог создал эти народы, а мы своим народом создали своих богов? Что первично в мире этом? Кто был вначале? Человек или боги? А землю кто создал? Кто потом на ней людей размножил?.. Выходит, что есть тот, кто сотворил землю и моря, зверей и птиц, и нас, людей. Кем же должен быть такой творец, коли не богом? Кому ещё по силам творения такие?» Вопросы, вопросы, вопросы…

      Трудные мысли об этом и многом другом пришли и уже не покидают великого князя. И мысли эти становятся великими. Князь ищет выход. Для входа в неведомое – новое тысячелетие…

      Старая вера в языческих богов понятна князю. Она хороша для умиротворения того, что неизвестно, непонятно, странно, страшно на земле. Для всего такого языческие боги полезны. Но все они сами по себе. Каждый для разных, разделённых случаев жизни. А ей, дабы шла она успешно и всегда вперёд, нужен единый, всеобъемлющий бог. Тогда люди княжеств большой страны станут единым народом. Вера должна явиться той божьей стрелой, что в своём бесконечном полёте прочертит путь жизни страны по имени Русь.

      Пошёл восьмой год княжения Владимира. И мало, и много; впрочем, для великих дел достаточно. Вполне. Тем паче что жизнь быстротечна. Уже истекает его чрезмерно контрастное двадцативосьмилетие. В кое прожиты годы уязвлённого детства сына рабыни; раннего мужания в поисках опоры из варяжских дружин; мятущиеся годины кровной мести, вакханалий, разбоев; потрясающие времена коварств, побед и славы; тернистые лета противоречивых исканий, тоски по неизведанному, внезапной слепоты, чудесного прозрения. Настала пора целенаправленных поисков, духовных озарений…

      Совет воевод, жрецов и других достойных людей длится немалое время. Всех волнует вопрос: какая вера верна? Религий на свете много. Нужна одна. Основой близкая душе славянского народа. Терпимая к другим народам, к их богам.

      В великокняжеском тереме ответ на этот и многие другие вопросы уже висел как будто в воздухе. Но вновь появлялись сомнения. Наступил момент – они стали преобладать. В душной атмосфере собранья застойно завис вопрос: а есть ли вообще истинная вера в мире поднебесном?

      И тогда раздался твёрдый голос Владимира:

      – Есть такая вера! Вера в Христа! Бога православного! Бога великого множества правых в выборе веры славян!

      Князь замолчал средь молчания совета. И в этой тиши вновь зазвучали его вещие слова. Размеренно, как время бытия. Уверенно, как неизбежность прихода рассвета:

      – Это не вы выбираете веру, это Бог избрал Русь!

      Решение принято. Крестить Русь. Но как? Это сложный вопрос. Чтобы реформировать – надо верно