.

которым они учились пользоваться и который с тех пор принадлежал только им. Но рабу, которым Ромич был до недавнего времени, такой роскоши не полагалось, если он изначально не воспитывался как раб-защитник в специальных местах.

      А потому он сейчас бессильно сжимал и разжимал пальцы, изо всех сил сдерживая бушующую в нем ярость.

      – …Я вовсе не хотел обидеть тебя, Ромич. Я лишь указал, что сейчас ты не сможешь ничем помочь.

      – А здесь?! Чем я могу помочь здесь! – почти прокричал он.

      – А здесь ты сможешь сохранить свою жизнь, чтобы Лейла не осталась одна в университетской школе и, может быть, защитить её в будущем.

      На парня было больно смотреть. Весь его вид говорил о том, что он рвался с остальными моряками защищать корабль пусть даже ценой собственной жизни. Но он понимал, что профессор прав. А потому с силой ударил кулаком в стену каюты и сел на койку, обхватил себя руками и отвернулся, чтобы мы не видели его глаз. Профессор лишь покачал головой, а я прочитала в его глазах: «Эх, молодость, молодость». Но вслух он сказал совсем другое:

      – Но, как мне кажется, никакой битвы не будет.

      – Как это не будет? – удивилась я.

      – Видишь ли, твой отец уже не один год бороздит эти воды, и я ни разу не слышал, чтобы на него напали пираты, хотя доподлинно знаю, что их предостаточно. И напрашивается вопрос: чем вызвано подобное везение? – профессор замолчал и пристально на меня посмотрел.

      – Неужели отец тоже пират? – брякнула я первое, что пришло в голову, но, немного подумав, мотнула головой, отгоняя подобную несуразицу. – Нет, не может быть…

      – Это неверное предположение, – согласился профессор. – На самом деле все гораздо проще: он платит пиратам определенную пошлину, а взамен получает защиту.

      У меня даже рот открылся от подобного заявления.

      – Неужели у пиратов Алого моря такая мощная организация? – вырвалось у меня.

      – Скорее, есть несколько очень сильных группировок. Они грабят купцов либо за плату защищают от грабежа другими группировками или так называемыми свободными разбойниками – теми, кто не входит ни в одну пиратскую коалицию. Но эти свободные долго не живут.

      Я была в шоке от этих откровений, ведь земные корсары никогда не имели столь мощной организации. Да, была Тортуга, на которой они чувствовали себя вполне свободно, но в открытом море каждый был сам за себя.

      Теперь мне отчасти стало понятно, откуда у Кирима, нашего старого слуги, были связи с контрабандистами, которые помогли переправить из занятого фаргоцианами города моего невольного пациента Саргайла, капитана эльмирантийской армии, которого мы прятали у себя в доме.

      – Тимуран-аха, а как эти самые пираты узнают, что мы под защитой других пиратов? – задала я вопрос, который сейчас волновал меня больше всего.

      – Есть специальная система знаков: комбинация флагов, паролей и меток, которые предъявляются при подобной встрече.

      – То есть мы до последнего не будем знать, атакуют нас или нет? Все-таки чтобы предъявить все эти метки и пароли, нужно сойтись с кораблем