Не твоя. Виолетта Роман

подозвал Мишу.

      – К ночи вся информация должна быть у меня. И Кирова проводи.

      Он кивнул.

      – Вечером у нас встреча с парнями Каримова. По поводу автомобильных салонов, – напомнил Овсянка.

      – Я понял. Буду в восемь. Пашу сам домой довезу.

      Миша хохотнул.

      – Не боишься наткнуться на мать-дракониху?

      Улыбнулся.

      – Шутник, блин.

      Обернулся, у дверей стоял Рома.

      – Македон! – позвал бойца. Тот рванул к нам.

      – Едешь с нами. Потренируешь мальца? Покажи ему пару коронных ударов.

      – Конечно, шеф, – улыбнулся во весь рот.

      Я устроился с Пашей на заднем. Дав команду водиле ехать в офис, посмотрел на парнишку. Он не сводил с меня восторженного взгляда. Заметил пару новых синяков на его лице.

      – Ну и зачем дрался?

      Он отвернулся. Не хотел говорить. На прошлых наших встречах я выпытал у него, что мать строго запрещает драться. Еська совсем с дуба рухнула. Пытается из нормального парня хлюпика сделать.

      – Да ладно, не бойся, мать не узнает.

      Паша поморщился.

      – Да есть в нашем классе один урод. Любит себя показать за счет слабых.

      – А тебе не нравится это?

      – Не нравится. А разве должно нравиться, когда девчонок обижают? Да и на меня он постоянно наезжает.

      – Дерешься хорошо?

      На губах Паши заискрилась улыбка.

      – Козлу наподдал хорошенько.

      Засмеялся. Мой парень, моя кровь.

      – Короче так, Паш. Если хоть одна тварь обижать будет, звони дяде Гере. Порешаем с любой п*длой, – произнес строго. Павлик кивнул.

      – Вообще-то, дядь Гер, помощь уже нужна, – он вдруг замялся, так и не договорив. Опустил глаза в пол. Не любит просить. И это хорошая черта. Но иногда надо.

      – Да отец этого придурка, с которым мы деремся, вроде как большая шишка. Директриса замучила мать вызывать в школу. Меня грозятся исключить, пока мама не пойдет к его папаше, не попросит прощения. А я не хочу, чтобы она просила извинения у козла этого… – он поднял на меня глаза с мольбой.

      А у меня в очередной раз даже слов не нашлось, настолько дерьмово внутри было. Это что ж, бл*ть, такое творится?! Чтобы какая-то мразь нагибала моего сына и его мать?

      –Фамилию и имя этого придурка скажешь, все решу. И мамке никуда идти не надо, понял?

      –Понял, – улыбнулся довольно. – Вы не подумайте, я бы за себя никогда просить не стал. Но мама у меня хорошая. Красивая очень, но отпора дать не сможет. Как отец погиб, так она совсем грустная стала. Не хочу, чтобы он обидел ее, – в его голос слышалась печаль. Так много горя познал малец, еще и пожить толком не успел.

      –У нее кроме меня никого нет. А от взрослого я ее еще не смогу защитить.

      Не по себе стало. Считает своим отцом этого ублюдка Кобзаря. И как ему сказать? Как признаться в том, что я его отец? Что ему больше ничего ненужно бояться. Что он – мой! Моя кровь и плоть. И я его никому не отдам.

      – Дядь Гер, – снова позвал. – Я никому про тебя не говорил. Ни в школе, ни маме. Сказал, как ты и просил, что с дядь Мишей гуляю. Но мне кажется, что ты понравишься