След в след. Александр Вячеславович Щербаков

сорок пятого года, когда ещё не до конца отгремели победные салюты в Москве, свершилось главное событие в его жизни – они скромно расписались с Алёной. Это умножило его стремление вернуться к мирной профессии и посвятить себя тихому семейному счастью.

      Ведь не зря же много лет назад, пытался поступить в лесной техникум. Впрочем, переквалифицироваться в столь короткие сроки, без мучительных и бюрократических проволочек, военному человеку не так-то просто. Тут, как-то очень некстати, вспомнил о нём генерал-майор Гладилин, срочно вызвал в Москву, в министерство: предложил работу, связанную с подготовкой диверсионных групп, умеющих ориентироваться в сложных таёжных условиях.

      – С таким-то опытом и навыками, молодых учить надо, а ты на покой собрался. Всё-таки не торопись, Николай Васильевич, подумай несколько месяцев, подлечись, я сам позвоню, авось передумаешь, – боевой командир не скрывал горького сожаления по поводу решения капитана. Он и звонил пару раз, а во время недолгих разговоров, хоть и не очень настойчиво, а скорее, наоборот, с деловитой родительской теплотой старался Николаю объяснить поспешность его решения, отговорить. Однако Николай остался верен тому желанию, что так охватило его сразу после того, когда к нему вернулась речь. К тому же не по душе была Николаю кабинетная работа.

      – Всю жизнь по тайге брожу, а теперь пыль что ли в кабинетах на старости лет глотать буду! – отговаривался Николай.

      Наконец, поздней осенью сорок седьмого года его демобилизовали. А ещё через три месяца Николай и Алёна тряслись в набитом до отказа вагоне. Конечная остановка молодой семьи – Иркутск. Мансура был счастлив от всего, что происходило в его судьбе. Уговаривать Алёну не пришлось: достаточно было посмотреть в её глаза, чтобы понять – она за ним хоть на край света. Отрадное семейное счастье, о котором украдкой мечталось обоим, купельной песней растворялось в их сердцах.

      Малая родина встретила блудного сына величавой необъятностью. Только сейчас, глядя на бесконечные заснеженные просторы, которые не только завораживали, но и пугали – Мансура понял, как скучал все эти годы по родным местам. Никогда ещё Николай от душевной успокоенности не погружался в такое блаженство. Неземное светлое чувство, наполненное сложными переливами, разраставшееся в нём, передалось и Алёне. В таком благостном расположении духа они подъезжали к деревне Уварово. Стоило только увидеть издали отчий дом – водитель громыхающей и почти разваливающейся полуторки подобрал их больше от скуки, чем из душевного участия, и болтал всю дорогу без умолку -Николай почувствовал под сердцем щемящую боль.

      В последний раз отца Николай видел в тридцать восьмом году. Тогда он с трудом вырвался в отпуск, думал, на пару недель, но уже через несколько суток срочно вызвали в Иркутское управление НКВД и откомандиро-

      вали в Бодайбо