Детство без Интернета. Борис Геннадьевич Цеханович

монетки от прошедшего паровоза.

      Или же на ходу пытались заскочить на пустые платформы. Тут меня чуть не раздавило под колёсами. Все заскакивали с середины платформы, а я решил между платформ. И неудачно, свалился и прямо на рельсы и успел увидеть, как на меня накатывало огромное отполированное колесо. Но другие пацаны успели меня выдернуть за ноги и я лишь ободрал об острую насыпь лицо и ладони, и теперь вместе с остальными испуганно убегал от разъярённого машиниста.

      И таких опасных развлечений было много. В один из солнечных дней конца весны, за окнами школы сильно загрохотало. Это недалеко, на стрельбище проходило метание боевых гранат и сразу после уроков мы помчались туда, боясь, что занятие у солдат закончиться, раньше, чем мы туда прибежим. Но разрывы продолжали грохотать, а нас остановило оцепление и нам оставалось только слышать совсем близкие оглушительные взрывы. Потолкавшись немного около солдат, мы решили – раз тут нас не пропускают, то мы к месту метания гранат просочимся вдоль берега речки и воочию увидим, как взрываются гранаты.

      И через пятнадцать минут увидели: сначала гранату, летевшую через наши головы… А потом гулкий разрыв в воде в пяти метрах от нас, белый столб воды, поднявшийся, как нам показалось до самых небес. И с этих небес эта вся вода упала на нас обратно. Но мы даже её не почувствовали, потому что от величайшего испуга, сами попрыгали в воду и теперь по пояс в воде, под громкую ругань офицеров, захотевшие поглушить рыбу, мчались быстрее самых ловких пловцов.

      Домой заявились только под вечер, обсохнув в лесу у жаркого костра, ожидая ругань и порку от родителей. Но всё прошло гладко, так как было не до нас – мама, дед и брат увлечённо вылавливали самодельным сачком картошку из воды, затопившей наш подвал. Складывали в ведро и выносили на веранду, для последующей сушки.

      9 мая 1965 года, в воскресенье случилась тёплая и тихая погода для Урала. Даже непривычно было видеть своих родителей в такой праздничный день серьёзных и задумчивых. Отец с утра выпил только рюмку водки и что было тоже необычным, решительно отказался от следующей. Прослушав по радио праздничный репортаж с парада на Красной площади, всё взрослое население, а за ними и детвора собрались на пустыре за крошечным поселковым детским садиком и зажгли огромный костёр. Стояли вокруг него, смотрели в огонь и вспоминали своих родных погибших на войне. Пели в полголоса песни тех лет и снова, молча, смотрели в огромное и трескучее пламя. Даже мы, дети, тоже притихли и не шалили как обычно. Отец стоял с дядей Петей, машинистом крошечного паровозика нашей узкоколейной железной дорогой, связывающей отдалённые посёлки с «Большой землёй», от которой до настоящей «Большой земли» были ещё сотни километров либо по воде, либо по разбитым таёжным дорогам.

      Отец в войну был пацаном и в эвакуации с родителями. А дядя Петя провоевал всю войну – с первого дня до последнего. И, стоя рядом с ними, невольно стал свидетелем грустного рассказа дяди Пети. Если в Орше в рассказах