Бракованная. Диана Рымарь

любых ее проявлениях.

      – Ты меня слышишь, Эва? – Я начинаю потихоньку злиться. – Подойди и встань на колени.

      В эту же секунду замечаю, как щеки моей красавицы-блондинки чересчур ярко краснеют.

      Не так давно в поездке я видел с близкого расстояния несколько снегирей на рябиновых ветках. Зрелище было яркое, аж дух захватило, прямо как сейчас.

      И вот Эва почему-то напомнила мне этих птиц, даже пищит как-то по птичьи:

      – Э-э-э… мне… надо…

      И вдруг начинает пятиться к двери, да так шустро, словно и правда хочет удрать.

      – Стой, Снегирёк! Только посмей выйти за дверь! – рычу я и буравлю ее взглядом.

      Однако она не слушается, планомерно движется к выходу.

      Тогда резко вскакиваю, бросаюсь за ней, чудом снова не стукнувшись о треклятый прозрачный столик. Хватаю Эву за руку:

      – Ты куда собралась, я не отпускал!

      – Я… мы… Никакого минета делать вам не буду! И вообще, здесь так не принято… – пищит нахалка с широко раскрытыми глазами.

      Смотрю на Эвелину сверху вниз, замечаю, как она дрожит и еще больше краснеет. При этом дышит часто-часто – верный признак возбуждения. Замечаю, как она кусает губу.

      «М-м… Со мной хотят поиграть в недотрогу…» – как-то сразу понимаю.

      За свою жизнь я не встретил ни одной горничной, которая отказалась бы покувыркаться с богатым постояльцем, если тот предложит. А ведь давно живу на этом свете. Любые женские игры для меня не в новинку, я их видел-перевидел.

      Шагаю к Эве вплотную, вдыхаю аромат ее волос и в этот момент осознаю – оральные ласки меня не удовлетворят, нужен полный контакт.

      У меня редко бывает, чтобы прямо захотел кого-то определенного. Не отношусь к породе кобелей, у которых встает на каждую сучку. А вот на Снегирька у меня встал, причем колом. Хочу ее сейчас же, немедленно. Прямо здесь…

      Не вижу причин, почему должен сдерживаться. Прижимаю внезапно обомлевшую Эвелину спиной к стене и краем глаза замечаю, как мне в щеку летит ее ладонь. Перехватываю вторую руку.

      – Ты не переигрывай, а то еще подумаю, что девственница, – сам смеюсь своей шутке.

      – Я девственница! – кивает она.

      Смотрит на меня так, словно я – идиот, не понимающий очевидных вещей.

      Как будто такое вообще возможно – сохранить девственность до восемнадцати с подобной внешностью.

      – Э нет, Снегирёк, взрослого дядю своей невинной мордашкой ты не обманешь. Знаю я, что собой представляют такие вот «девственницы»!

      – Поговорите с Авзурагом Габарашвили, он вам всё объяснит… – лепечет Эвелина.

      – Ты с ним спишь?

      – Фу… – морщит лицо она. – Я его приемная дочь!

      – Тогда зачем мне с ним разговаривать? Я с тобой говорить хочу. Здесь и сейчас… Пойми, тебе очень повезло. Я ведь не просто кто-то там с улицы, я богатый человек, могу осуществить множество твоих желаний. Договоримся, обещаю быть щедрым, если ты позволишь мне…

      С этими словами тяну руку к ее юбке, начинаю задирать.

      – Вы не можете ничего со мной делать! – смеет она меня перебить, да еще и юбку одергивает