Неевклидово пространство. Светлана Нарватова

Криминальные разборки бывали очень жестоки, поскольку носили воспитательный характер для оставшихся в живых. Дело закрыли. Но публике столь очевидная версия не понравилась. Люди продолжали муссировать китиарскую тему. Устраивали пикеты возле исследовательского центра. Похоже, правительству требовалось немало сил, чтобы не дать этой грязи выплеснуться на центральные каналы. А тут смерть Бродски. Прямо праздник для души!

      Теперь показания свидетелей становились объяснимыми. Фит был ярым сторонником антикитиарских настроений. Дэнни отражала позицию тех, кто переживал за приезжих, но ничего не делал, чтобы их защитить. Смит – позицию чужаков. Последние в этом хороводе выглядели приличнее других.

      Алекс не сомневался, что ответ на запрос в СБ исследовательского центра подтвердит слова Даниэлы Вуд. У директора однозначно были основания трусить. Но одно дело – потолкаться в пикетах, исцарапать стол или подкинуть в аэрокар дохлую кошку, и совсем другое – убить человека. Между этими двумя видами протеста дистанция огромного размера. К тому же, если бы это были разъяренные боевики-экстремисты, они бы просто перестреляли троицу, не заморачиваясь кляпами и плетками. А Алекс в глубине души всё-таки склонялся к тому, что картина преступления была инсценирована. Люди под «нирваной» не утрачивали физиологических функций. Детективу приходилось сталкиваться с делами о сексуальном насилии над жертвами под наркотиком. Он даже видел запись такого изнасилования. Со стороны никак не скажешь, что девочка была против. Но насколько нужно быть циничным, чтобы изнасиловать бессознательного мужика и после этого хладнокровно его убить? Ладно. Возможно, это была какая-то обиженная девица, которую китиарец грубо отверг. Но где он пропадал всё воскресенье? И что случилось с остальными?

      Размышления Коллингейма были прерваны писком комма. Майер тоже провел этот день не зря. В сообщении значились координаты, где исчезли сигналы китиарцев.

      Согласно информации от провайдера связи, комм Роула был отключен в понедельник, в десять тридцать утра, а коммуникатор Эбигейл работал до пятнадцати сорока. В это время Бродски уже был мертв. Ни одного исходящего вызова после двадцати одного субботы от китиарцев не было. В воскресенье на номер Роула было четыре вызова с одного позывного – от Даниэлы Вуд. Девушка беспокоилась. В понедельник входящих было столько, что от позывных и имен пестрело в глазах. Большинство из них были для Алекса пустым звуком. Майер к этим сведениям добавил, что оба комма не двигались с ночи на воскресенье и находились рядом, практически в одной точке. Координаты указывали на подземные этажи того самого борделя, где обнаружили труп Оуэна. Зона погрешности составляла пять метров во всех трех измерениях. Участок небольшой, но искать среди бесконечных хитросплетений труб, кабелей и коробов было непросто. Радовало одно: трупного запаха не было. Четыре часа вечерне-ночных поисков увенчались успехом, если