Койка. Н. Штоллер

ему!

      – Ты не понимаешь, что говоришь! Извини, я не хотел повышать голос, – процедил сквозь зубы Евдоким. –  Захар – мой дядя, я уверен, что он не заслуживает плохого отношения.

      – Ещё как заслуживает! Вот послушай, сколько твой дядька моей кровушки попил. – Женщина достала из шкафа наполовину опустошенную бутылку водки и два мутных стакана. Разлила поровну. Выпила свою порцию разом, не поморщившись. – Надо мне, надо, не смотри так. Помяну уж Захарку, не чужой он мне все-таки. Столько лет вместе прожили. Ты пей, не стесняйся, за родного дядьку грех не выпить.

      – Я за рулём. – На самом деле Евдоким брезговал прикасаться к грязному стакану, не то, что пить из него.

      – Нашим легче. – Татьяна подвинула стакан Евдокима поближе к себе. – Даже в голове как-то просветлело. Значит, это, так. Ох, и попил он мне все-таки кровушки. – Евдокиму с трудом удалось вывести разговор в нужное русло. Татьяна продолжила. –  Скопилось у Захарки много кредитов. На мебель брали, ещё на что-то, так, по мелочам, в основном. Ты не думай, я не алкашка, это я сейчас от безысходности иногда выпиваю.

      – Давай ближе к делу. Кредиты у вас накопились. Дальше что?

      – Дальше, а что дальше? Ты не путай, не у нас кредиты, у него, вот! Попёрли его с работы, сократили. Не заметил, как долги по кредитам накопились. Работу долго искал. Мне сказал, что нашел. Вроде как вахтой, в Москве. Разнорабочим. Деньги хорошие обещали платить. После праздников новогодних собрался ехать. Я ему и поверила! А он как уехал, так и с концами. Пропал, короче. Не, не пропал, а сбежал! – Татьяна выпила ещё одну порцию спиртного. – Почти сразу стали ко мне коллекторы ходить из разных контор. А я что, я продавцом работала, откуда у меня деньги? Да с чего я за этого гада платить должна? – У женщины стал заплетаться язык. Евдоким с трудом разбирал, что она говорит.

      – Захар больше не звонил и не появлялся дома?

      – Нет, я через месяц сбежала из его квартиры. Вот что твой дядька со мной сделал! В кого я теперь превратилась?

      – Пить бросай и всё в порядке будет. На кого ты похожа! Женщина рождена нести красоту, счастье, любовь в наш мир. Вид её должен вызывать восхищение. А не это вот всё, – брезгливо поморщился Евдоким.

      Воцарилось молчание. Акулову показалось, что Татьяна не поняла смысл его слов. Тогда Евдоким задал следующий, важный для него вопрос:

      – Вспомни, как та организация называлась, куда он работать собирался?

      – Да разве он мне скажет? Говорю же, сбежал! Ну, совал он мне какое-то объявление, по которому работу нашел. Где сейчас оно, не знаю. Толку-то от него. Ни-ка-ко-го!

      – Ключи от его квартиры у тебя остались?

      – Там! – Татьяна махнула рукой в сторону шкафа, уронила голову на подушку. Уснула.

      Евдоким встал, открыл шкаф. В шкафу у Татьяны хранилось всё: одежда, посуда, даже немытая, еда, какие-то вещи. Акулову пришлось долго покопаться, прежде чем он нашел ключи в старой коробке из-под чая. Евдоким последний раз с отвращением взглянул на храпящую женщину и покинул убогое жилище.

      Акулов,