Пароход. Александр Харитонов

ваш третий вопрос, доложу: и документами на чужое имя я тоже располагаю. Какое больше всего вам нравится: Арман Бонне или Жирард Руже?

      – Арман Бонне, – выбрал Сергей Сергеевич. – Оно звучит жёстче.

      Да и правда: Жирард Руже – это как метлой по глубокой луже, разлёгшейся на мостовой – одно звучное шарканье: «Ж-рад! Р-уж! Ж-рад! Р-уж!» Машешь-машешь, гонишь-гонишь, а водяная грязь, подавшись от взмаха на ближайшие камушки, всё равно норовит скатиться назад в свою ямку.

      – Принимается! – согласился Тибо.

      – Тогда вот что! – определил Алябьев: – Оденьтесь как можно проще, соберите скромный скарб и приготовьтесь ближайшие неделю-две прожить в трудах праведных, в бедности и одиночестве на съёмной квартире на левом берегу Сены. И всё это время вы будете немым – это самое главное условие.

      – К бедности и одиночеству мне не привыкать. Всё?

      – Поскольку вы не задаёте лишних вопросов, я убеждаюсь в том, что не ошибся в вас, поэтому поясню, зачем нужен весь этот маскарад. Завтра утром я сообщу Тетерину, что для поездки мне потребуется помощник и предложу вашу кандидатуру, Тибо. Я скажу ему, что вы кладезь честности…

      – Ну?! – не выдержав, перебил грабитель, ярко-весело сверкнув глазами.

      – Да, именно так и не иначе: кладезь честности. Я скажу Тетерину, что знаю вас пять лет, что однажды вы спасли мне жизнь, и что я, разумеется, вам обязан. Я скажу ему, что на днях случайно встретил вас, и вы мне поведали при помощи карандаша и блокнота, или как там будет правильно – сами придумаете, что недавно вы приехали в Париж в поисках работы, например, из Марселя или Тулузы, и остановились на левом берегу Сены, на улице и в квартире, которую мы для вас нынче подберём. Вам ясно?

      – Вы думаете, что Тетерин заинтересуется моей личностью?

      – Однозначно. Он будет наводить о вас справки так же, как наводил обо мне, везде, где только сможет их навести, включая полицию, и эти справки должны соответствовать тому, чем вы все эти дни будете: немым, бедным и честным.

      Видимо, эта роль привлекла Тибо, и он уже стал в неё входить, ибо, сделав озорную рожу, Колотушка поковырял пальцев в ухе и предложил:

      – А можно я приеду не из Марселя или Тулузы, а из Орлеана? Он мне больше нравится.

      – Если хотите, пусть из Орлеана. Чем крупнее город, тем труднее найти в нём маленького человека. Мне ли вам объяснять?

      Тибо хлопнул в ладоши и потёр ими, выражая своё полное согласие:

      – А с вами не соскучишься, мсье! То есть, ранним утром я буду уходить из квартиры на поиски работы или на саму работу и лишь на ночь возвращаться обратно. Понятно!

      – Совершенно верно. И если ваша кандидатура господина Тетерина не устроит, то я даю вам слово: я тоже никуда не поеду, – обещал Алябьев.

      – Поедете, мсье! Я буду стараться, и вряд ли кто-то сыграет эту роль лучше меня! Кстати, пять лет назад – то есть, когда мы с вами познакомились в Орлеане, или в том месте, где я умудрился спасти вам жизнь – вам лучше знать – я как раз собирался стать актёром, причём, комедийным,