По праву зверя. Анна Владимирова

вытащили меня из-под одеяла, поставили капельницу… Но, видимо, привели в чувства недостаточно, потому что я влипла в какую-то дикую историю и оказалась на корабле.

      Когда мне позвонил Ходин и предложил работу, чтобы «встряхнуться и переключиться», я даже не задумалась о том, чтобы что-то проверить. Сам же куратор снизошел… Мне обещали хорошо оплачиваемую должность корабельного врача на двухнедельное плавание. Опять же – не год. Смена обстановки обещала перспективы просветления или хотя бы смирения с тем, что половину жизни можно слить коту под хвост. А за две недели платили очень хорошие деньги. Хватило бы на весь курс переквалификации, если я уговорю себя на этот унизительный шаг.

      Но после отплытия оказалось, что все совсем не то, чем казалось до этого, а дна своей жизни я достигла не там, на ступеньках университета, а тут… с раной на шее.

      – Ее надо отдать ему, – подтвердил мысли Бенжамин. – Я видел это десятки раз. Если они так метят женщин, варианта ни для кого не остается. Она начнет загибаться.

      По телу прошла дрожь, голова закружилась…

      – Хайди…

      – Это нервное, – мотнула головой и села. – Все в порядке.

      Я раздраженно накинула рубашку на плечи и осторожно покрутила головой.

      – Мисс Белл, вы меня слышали? Мы не нашли антидот, хотя искали десять лет. Антидот есть только у них самих…

      За эту неделю я много всего узнала. Что общество наше весьма чудно, и не только люди в нем живут. Эти твари, что рычали и царапались в нижнем отсеке в клетках – производные от вполне цивилизованных хищников, существующих с нами бок о бок. Правда, цивилизованность в ходе экспериментов они потеряли напрочь.

      Я все больше приходила к мысли, что Ходин меня утилизировал. Уж ему ли не знать, что такие, как я, не выживают. Спиваются, сторчиваются, но жизни таким неудачникам больше нет. В патологоанатомы и на свалку. Меня не выпустят отсюда живой. Слишком многое я вижу и понимаю. И только капитан Морган продолжает почему-то переживать.

      – Сколько я протяну? – подняла взгляд на ученого.

      – Я не знаю. Мы не проверяли.

      – Искали женщин для них, да?

      Бенжи опустил глаза:

      – Думайте сами, – и вышел из медотсека.

      – Хайди, – снова позвал кэп, и у меня внутри все сжалось.

      Этот его участливый взгляд слишком напоминал о жизни, в которую меня больше не выпустят. Только спросить я все не решалась, да и кто мне скажет правду?

      Моргану было около пятидесяти. Симпатичный мужик, породистый. Закаленный, с прямой спиной и развитым телом. Я бы даже пошла к нему в руки, если бы позвал. Но он смотрел на меня как на дочь, и это временами бесило. Мне жить осталось неделю, а он жалеет! А теперь, кажется, и того меньше.

      – Не вздумай умирать, – вдруг огорошил он.

      – Я вообще-то не собиралась, – растянула губы в усмешке, – но вы же все понимаете…

      – Я бы не дал тебя в обиду, – тихо, но от этого не менее весомо заявил он.

      То ли от адреналина, то ли от безысходности, но я вдруг почувствовала, что мне