Из моего окна. Ариана Годой

Э-э… Было весело, спокойной ночи, до свидания. – Я разворачиваюсь и иду к двери.

      – Разве ты не сказала, что твоя мама тебе доверяет?

      – Ракель?

      Я снова поворачиваюсь к нему.

      – Тс-с-с! – Я машу ему двумя руками, чтобы он ушел. – Иди! Давай!

      Арес смеется, показывая свои идеальные зубы. У него красивая улыбка, и я могла бы остаться и смотреть на нее всю ночь, но моя мама вот-вот выйдет и начнет ругаться. Арес показывает мне пальцами «Окей».

      – Ладно, ухожу, ведьма-преследовательница.

      – Теперь составное прозвище?

      Он одаривает меня высокомерной улыбкой.

      – Я изобретательный, знаю.

      – Я тоже, греческий бог. – Я тут же жалею о своих словах. Греческий бог, Ракель? Серьезно?

      – Мне нравится это прозвище.

      Конечно нравится, эгоист!

      – Ракель!

      Снова поворачиваюсь к нему спиной, на этот раз он ничего не говорит и уходит, пока я открываю дверь. Захожу в дом и прижимаюсь спиной к двери с глупой улыбкой на лице. Все еще не могу поверить, что я была с Аресом – парнем моей мечты.

      – Ракель Маргарита Мендоса Альварес!

      Когда мама называет тебя полным именем, ты понимаешь, что у тебя проблемы.

      – Привет, мамулечка, – говорю я с самой нежной улыбкой, какую только могу изобразить.

      Роза Мария Альварес – трудолюбивая, образованная и целеустремленная женщина, она лучший человек, которого я знаю, но как мать она может быть очень строгой. Несмотря на то что она проводит много времени на работе – она медсестра, – дома мама любит все контролировать.

      – Без «мамулечка»! – она тычет в меня пальцем. – Сейчас десять вечера. Позволь узнать, где ты была?

      – Мы же договорились, что летом я могу гулять до одиннадцати.

      – Только по выходным, – напоминает она мне. – При условии, что я знаю, где ты и с кем.

      – Я зашла в пекарню, чтобы съесть пончик…

      – Пекарня закрывается в девять.

      Я откашливаюсь.

      – Я не договорила, я стояла возле пекарни и ела пончик.

      – Ты надеешься, что я поверю в это?

      Я кладу руки на талию.

      – Так все и было, мама. Ты знаешь меня, чем я могла еще заниматься?

      Кроме того, что позволила парню целовать себя в шею на кладбище.

      Мамины глаза сверкают.

      – Лучше тебе не лгать мне, Ракель.

      – Я бы никогда не посмела, мама. – Я обнимаю ее и целую в щеку.

      – Ужин в микроволновке.

      – Ты лучшая.

      – И удели время своей собаке, она только и делала, что тоскливо ползала по всему дому.

      – О-о-о! Она скучает по мне.

      – Либо голодная.

      И то и другое вполне возможно.

      Закончив с ужином, я поднимаюсь в свою комнату, и Рокки бежит ко мне, чуть не сбивая меня с ног, – он растет с каждым днем.

      – Привет, щеночек – пушистый ангелочек. – Я нежно глажу его по голове. – Кто самый сладкий щенок в мире? – Рокки облизывает мою руку. – Правильно, это ты.

      В кармане куртки звенит телефон, и я, закрыв ногой дверь в свою комнату, открываю