Дверь в Заоконье. Евгения Высоковская

я сама. Каждый раз, когда я просыпалась после такой ночи, меня весь день не покидало печально-мечтательное настроение, и я чувствовала себя отрешенной от окружающего мира, но счастливой.

      Сон, который я видела, заснув у Магды дома, тоже близок к видениям про колесницу. Я постараюсь чуть позже описать его здесь, хотя помню только в общих чертах. Так бывает всегда после этих грез. О чем именно сон, вспомнить невозможно, но перед глазами потом долго стоят яркие золотые всполохи, а уши словно продолжают слышать отголоски небесной музыки. Я поделилась переживаниями с Магдой, и она грустно сказала, что у нее таких никогда не было и она мне немного завидует. Больше мы к этому разговору не возвращались, как-то быстро его свернув.

      Мы с Магдой решили отправиться за город, как только потеплеет и растает снег. У ее сводного младшего брата есть палатка и спальные мешки. Она сказала, что он с радостью одолжит нам это снаряжение на время. Уедем куда-нибудь подальше, чтобы не встретить ни единой души. Проведем ночь у костра, будем греться возле него и готовить на нем пищу. Я уже жду не дождусь потепления. Зима так затянулась, а я очень уж соскучилась по весеннему теплу.

      Да, Магда отдала мне стеклышки, про которые говорила. Это просто два бесформенных осколка прозрачного материала, умещающиеся в ладони. Что с ними делать, она не объяснила, сказала, что, если они мне подойдут, я сама придумаю им применение. Я, разумеется, вначале ничего не поняла. Уже вернувшись домой, я вспомнила, что как-то раз в магазинчике Магды заинтересовалась выставленным в витрине хрустальным шаром для ясновидения и медитаций. Я засмотрелась на него и задумалась, и чем дольше так стояла, тем сильнее меня к нему тянуло. Я подошла почти вплотную к витрине, не отрывая взгляда от центра шара, и вдруг увидела внутри него глаза. Сначала видение было расплывчатым, затем все четче и четче стал проявляться контур, и я узнала глаза Арта: светло-серые, почти прозрачные, с темно-синим ободком и крошечным зрачком. Они почти всегда находились в таком состоянии, сколько я его знала. Маленьким зрачок оставался даже на свету, словно Арт являлся образцом каменного спокойствия. Серые глаза лишь изредка меняли свой тон, если он надевал что-то зеленое или синее. Тогда радужная оболочка приобретала едва заметный изумрудный или голубой оттенок. Я продолжала смотреть, и в шаре стало проявляться лицо Арта, но я отскочила, закрыв глаза руками. Я не поверила, что увидела это в шаре. Я решила, что пережитое вновь возвращается ко мне и бередит мои едва зажившие раны таким странным способом. Ведь я до сих пор даже взгляд его не забыла, такой след оставил он в моей душе, хотя мне казалось, что я о нем совсем уже не вспоминаю.