Ты мое искупление. Виктория Лайонесс

ответила я, как можно уверенней, чтобы не показать того волнения, которое я по-настоящему начала испытывать, проснувшись сегодня утром.

      Я посмотрела на него, обратив внимание как он сегодня выглядел, в светлых джинсах и серой футболке с треугольным вырезом. На одной руке у него были надеты дорогие часы с коричневым кожаным ремешком, а на другой браслет из бусин черного цвета, сделанных из какого-то необычного камня. Его, карамельного цвета, волосы были небрежно уложены, будто бы он только недавно вышел из душа и несколько прядей спадало на лоб.

      Глупо было бы отрицать, что этот мужчина может очаровать многих девушек.

      Только я не собиралась поддаваться его чарам и отвернулась к окну, провожая взглядом, пейзажи города.

      Я вдруг вспомнила Алекса и наш с ним последний разговор. С того дня, он так и не звонил мне больше. И, в какой-то степени, я могла его понять.

      Но я действительно ничего не могла ему дать.

      Я выстроила эту крепкую стену, много лет назад и не собиралась ее рушить.

      Я привыкла так жить, мне так спокойней и безопасней…

      Припарковав автомобиль на стоянке и зайдя в огромный зал аэропорта, мы двинулись к стойке регистрации, когда я заметила, что у него всего один чемодан и дорожная сумка.

      – А где твои картины?

      – Их доставят на следующий день, другим самолетом. Их слишком много, чтобы безопасно уместить в багажном отделении пассажирского самолета.

      Здесь он был прав. Странно, что я сразу об этом не подумала.

      Мы быстро прошли регистрацию, через стойку для пассажиров бизнес-класса и пошли к выходу на посадку.

      Мы заняли свои места на борту и самолет взлетел, увозя нас в бескрайнее голубое пространство, залитое ярким солнечным светом. И посмотрев в иллюминатор, на удаляющуюся землю, я невольно сделала глубокий вдох.

      – Боишься летать? – вдруг спросил Рафаэль и повернувшись к нему, я посмотрела в его глаза и обратила внимание, что в ярком солнечном свете, они отдавали уже каким-то теплым шоколадным цветом.

      – Нет.

      Он рассматривал мое лицо, будто бы пытаясь понять не вру ли я, а потом спросил:

      – Была когда-нибудь в Италии?

      – Несколько раз в Риме и Милане. А ты?

      – Я объездил почти всю Италию. После школы, я уехал учиться во Флоренцию, в академию изящных искусств.

      – Это же первая академия живописи, появившаяся в Европе? Если не ошибаюсь, она была основана еще в 16 веке?

      – Все верно, ее основали Вазари, Бронзино и Амманати. Худож…

      Но я не дала ему договорить.

      – Знаменитые художники-маньеристы того времени! Я познакомилась с их творчеством, еще до того, как поступила в колледж искусств в Сиэтле! Помню, мне очень нравилась с какой эмоциональностью они могли передавать образы в своих работах и как изящно они изображали человеческие фигуры, – произнесла я, вспомнив как когда-то фанатично относилась ко всему, чтобы было связано с живописью и почувствовала, как по лицу невольно начала разливаться улыбка. – А как тебя вообще занесло именно во Флоренцию? В твоей семье,