Крылатое счастье. Дилогия. Валентина Гордова

было решено расценивать за положительный ответ. Вздохнув, я решительно заявила:

      – Я помогу.

      – Нет, – отрезал мужчина спокойно, что-то откуда-то доставая и с тихим стуком ставя на столешницу.

      – Я хочу помочь, – упрямо повторила я и попыталась обойти его, чтобы встать рядом…

      Стоит ли говорить, что у меня ничего не вышло? Места тут было не особенно много, Садхор и вовсе занимал добрую его часть, и на мою попытку подобраться поближе он отреагировал разворотом и попыткой посмотреть, что я там делаю… В итоге мгновенно смутившаяся я оказалась прижата его вмиг окаменевшим телом к каменной столешнице.

      И я даже не знаю, кто из них в этот момент был твёрже.

      Мы замерли одновременно, явно не этого ожидая. Мне было неловко и стыдно до покрасневших щёк и нервной дрожи во всём теле, Садхору… не знаю, что он чувствовал в этот момент, но спокойным он явно не был, замерев в такой пугающей близости от меня, пронзая взглядом своих снова замерцавших чёрно-золотых глаз… совершенно ненормальных, зачаровывающих глаз…

      – Так, – выдохнул он хрипло и тихо.

      Его дыхание коснулось кожи на моём лице, обрывая даже попытки дышать нормально.

      Каким-то непостижимым образом окружающий мир вдруг померк и перестал иметь какое-либо значение, остались лишь они – глаза. Его безумные, затягивающие, словно омут, глаза и задыхающаяся я…

      Он отстранился резко и зло, отошёл на несколько шагов, не глядя на меня, замер на краткое мгновение, а затем и вовсе вышел из кухни, оставляя меня одну.

      Идиотка! Я совершенно не этого добивалась, я его и пальцем трогать не хотела, я… Я даже и не думала, что всё вот так получится. И теперь он ушёл, а мне так стыдно, что…

      С тихим стоном я спрятала пылающее лицо в дрожащие ладони, закрыла глаза и постаралась просто сделать вид, будто ничего не произошло. Вообще ничего. Совершенно.

      Нужно всего-то подождать до утра, а потом я смогу вернуться к своей привычной жизни… которую начну с чистого листа и новой работы, да. Вообще займусь живописью, нарисую что-нибудь этакое… Детскую книгу с рисунками, например. Или не детскую книгу. Какую-нибудь историю об идеальном мужчине, которого не существует ни в одном из миров.

      Крайне неприятно было осознавать, что у этого мужчины будут золотистые глаза.

      Садхор вернулся, когда я как раз подходила к двери из кухни, намереваясь уйти и до утра просто где-нибудь посидеть, чтобы никому не мешать. Мы с ним замерли одновременно. Он был явно удивлён тем, что встретил меня в дверях, я искренне изумилась его мокрым волосам, с которых продолжала стекать вода… а на некоторых прядках даже сосульки висели… И чёрная мокрая рубашка, пуговицы с которой скорее содрали, чем расстегнули…

      – Куда ты направляешься? – Недовольно спросил у меня правитель, значительно возвышающийся надо мной и в принципе выглядящий довольно жутко.

      Не отвечая на его вопрос, я задала свой:

      – Что с вами случилось?

      Мне действительно интересно было, потому что я ещё могу понять