Графиня на стриме. Эмма Ласт

ты хлеб купила? Иди обедать!

      Черт, совсем вылетело из головы.

      – Мам, вечером схожу, сухари остались?

      – Ты руки помыла? – ответила мама вопросом на вопрос, придирчиво осматривая мой внешний вид.

      – Ага.

      Я села за стол, взяла ложку и по привычке потянулась за телефоном. Мне не терпелось прочитать комментарии по прошедшему эфиру, когда мама вдруг перегнулась через стол и вырвала смартфон у меня из рук.

      – Что я говорила по поводу телефона за столом?

      – Да я только комменты глянуть!

      – Ничего страшного, поешь и “глянешь”.

      – Мам, отдай, – я потянулась за телефоном, но она встала, так что табуретка опрокинулась, открыла старое деревянное окно и, держа мой новенький айфон двумя пальцами, вытащила руку на улицу.

      Черт! Мы же на восьмом этаже!

      – Мамочка, пожалуйста, не надо. Все, я ем, никакого телефона, только не урони его, ладно?

      Лицо мамы не сразу, но расслабилось. Рука устало свесилась вдоль тела и она положила смартфон на подоконник рядом с открытым окном.

      Не очень бережно, но положила.

      Подняла табуретку, села и, тяжело вздохнув, взяла в руки ложку. Мы ели суп молча, но я не могла оторвать глаз от подоконника. Конечно, телефон никак не сможет выпасть сам, он слишком тяжелый, чтобы его, например, сквозняком сдуло, но все равно страшно.

      А если мама неудачно махнет локтем? Или начнет вставать, потеряет равновесие и толкнет его в открытое окно?

      Ну, случайно?

      – Мам, а можно телефон на стол положить?

      – Я сказала, никаких гаджетов за моим столом!

      – Ладно-ладно, я только спросила… ну, окно-то закрыть можно? – мама не глядя толкнула фрамугу, а у меня, кажется, остановилось сердце, но телефон остался лежать там, куда она его положила.

      Никогда еще так быстро я не справлялась с ненавистной жижей, луком и морковью. Мясо у нас водилось не часто и мама заменяла его кубиками, но от этого суп не переставал быть похлебкой.

      Покончив с обедом, я встала и, помыв руки, попросила телефон назад, но на колени к маме запрыгнул Яша и специально, я была в этом уверена, повернулся ко мне задом. Пушистый хвост взлетел к потолку и руки, которые должны были вернуть мне информационную свободу, стали чесать эту наглую машину по производству мурчания.

      И, если с мамой я еще как-то умудрялась находить общий язык, то с Яшей у нас была непримиримая вражда. Я его ненавидела, а он мне гадил, и, как бы я не баррикадировала дверь, он умудрялся просачиваться в комнату, когда ему вздумается, и валяться на моих вещах.

      Ненавижу кошачью шерсть! Кошачий запах! И кошачье мурчание.

      – А ты ничего не забыла? – спросила мама и я поняла, что просто так от них двоих сегодня не отделаюсь.

      Я смотрела на маму, мама смотрела на меня. В голове, как назло, ни одной дельной мысли.

      – Посуда, Лиза, – я хлопнула себя ладонью по лбу и схватила со стола тарелку. – Ты уроки сделала?

      – Угу…

      – Лиза, выпускной класс, а у тебя один компьютер на уме! Под глазами синяки, на улице почти не бываешь… еще и кривляешься