Жертва. Марина Эльденберт

мы тут еще пробудем? Неделю? Месяц? Год? Чего мы вообще ждем?

      Вечером они столкнулись на кухне, и Сэт решил спросить о том, что не давало ему покоя.

      – Надеюсь, недолго. Дальнейших инструкций, – ответила она, отправляя в холодильник пакет с молоком. Поставила на поднос стакан, наполненный до краев, полную тарелку печенья с мармеладом и банку оливок. Выглядела она неважно, по ощущениям – снова не в лучшем расположении духа. В случае Беатрис нащупать тонкую грань настроения было очень сложно.

      – От кого?

      Проснулась прежняя подозрительность. Сейчас ему казалось, что они слишком легко сбежали.

      – От того, кто послал меня пасти вас, профессор.

      – Почему именно вы?

      – Он попросил помочь, я не смогла отказать, – она обхватила себя руками, как если бы замерзла, нахмурилась, – это допрос, профессор? Я могу написать вам отчет, хотя вы ему все равно не поверите. Знаете, если слишком долго искать подвох, рано или поздно он обязательно найдется.

      Беатрис отправила в рот сразу два печенья, тем самым показывая, что разговор окончен.

      – Не допрос. Просто за последние два года я научился опасаться и собственной тени. Вам не понять.

      – Да без разницы! – резко произнесла она и Сэт вздрогнул. – Вы такой прекрасный психолог. Может, поделитесь своим чудесным даром?

      Она схватила поднос и поспешно вышла: Торнтон не успел даже ничего возразить. Ее удалось задеть, но он не испытывал от этого ни малейшего удовольствия. Сэт сжал кулаки, мысленно досчитал до десяти, а затем постучал и заглянул в комнату Беатрис.

      – Прости, пожалуйста, – искренне попросил он. – Я лучше разбираюсь в формулах, чем в людях.

      Беатрис ничего не ответила. Она яростно жевала печенье, заедала его оливками и запивала молоком.

      – За всю жизнь я создал только этот чертов вирус, за что до сих пор расплачиваюсь. Но если я могу хоть что-то исправить, спасти хоть одну жизнь…

      – Вообще-то ты тут не при чем. Я просто на нервах.

      Сэт утратил дар речи, а Беатрис тем временем отставила тарелку, подвинулась на кровати и ткнула пальцем рядом с собой.

      – Располагайся, – пригласила она. – Обещаю не приставать.

      Сэт через силу улыбнулся, но все-таки прошел в комнату и опустился на кровать.

      – Кто сказал, что я против? – неудачно пошутил он. У них только-только намечалось перемирие, и он поклялся себе быть сдержанней и обдумывать слова, прежде чем говорить.

      – Раз уж у нас сегодня день откровений, – она изящно пропустила его комментарий мимо ушей: не заметила или сделала вид. – Есть один мальчик, который мне очень дорог. Его жизнь сейчас висит на волоске. Спасти его может только твоя разработка.

      Беатрис пожала плечами и добавила.

      – Я не работаю на Сильвена. Я не видела его уже более ста лет.

      Сэт и рад был разозлиться на обман, но не получилось. Ее откровенность значила для него куда больше, чем он представлял. Раздражение ушло, уступая место