Жизнь и смерть наместника Ритхана. Екатерина Бакулина

вина. Это местное вино – легкое и терпкое, наполненное солнцем и ароматом луговых трав.

      – Ноэля Боргена, как и его предшественников, убило проклятье хойне, живших здесь.

      – Торжество справедливости? – сказал наместник, тоже взял бокал, осторожно понюхал.

      – Это хорошее вино, – сказала Тайра, глядя на него. – Оно не отравлено, не бойтесь.

      – Хорошее? – наместник покрутил бокал в руке. – Может быть. Я просто никогда не понимал этого. По мне, так самое правильное – это дешевое крепкое пойло, вроде форского рома, быстрее можно напиться.

      – А если не напиваться?

      – А если не напиваться, то нужно пить воду. И черный кофе, помогает думать, – сказал он, немного поджал губы, глядя на бокал. Качнул в руке еще раз. Потом взял и выпил все залпом, поставил бокал на стол. – Боргена убило не проклятье, а люди, насколько мне известно. Ножом. Пять ударов в живот. Он умер бы от потери крови, но его бросили в канаву и он захлебнулся. Полные легкие воды. Я видел отчет.

      Наместник смотрел на нее пристально.

      – Вы хотите наказать виновных? – спросила Тайра.

      – Да, – сказал он. – Я здесь ради справедливости. Вот только у хойне своя справедливость, у нас своя.

      – Справедливость одна для всех, – сказала Тайра. Сама поморщилась.

      Она не любила таких разговоров, за высокими идеалами – низменные цели прятать проще всего. В горах за Ирай Тохом залежи золота, даже в реках намыть можно, а уж если немного копнуть в нужном месте…

      Справедливость тут не причем.

      Борген любил говорить о справедливости. Он признавал все злодеяния Империи и пытался, как мог, загладить это. Сожалел, извинялся, словно в этом была его личная вина. Старался сделать для Тоха и Ритхана в целом все, что в его силах. Раздавал хлеб бедным, открыл школу, начал строительство моста через Лис, починил дороги в городе, обустроил здание больницы, даже на личные деньги, ему не выделили… вот только с врачами не вышло. Имперские врачи не хотели ехать сюда, а от своих – мало толка.

      Даже преступников он старался не наказывать без острой нужды, считая, что милосердие со стороны властей – очень ценно сейчас. Милосердие – вообще ценно.

      Старался доказать, что Империя может нести не только смерть, но и благо. Цивилизацию, стабильность, процветания и порядок. Что все могут жить в мире.

      – Вы слышали о том, что было в Алокасте? – вдруг сказал наместник.

      Тайру передернуло. Слышала. Достаточно, чтобы понимать. И то, что люди пытаются сравнивать… это пугало.

      Когда-то цветущий город, а теперь мертвая пустыня на много миль вокруг.

      – Да, – сказала она. – Я понимаю, о чем вы. Но здесь такого не будет.

      – Неужели? – удивился он. – Я хочу увидеть черный круг. Вы покажете мне? Или, если боитесь, просто объясните, как ехать.

      Ему так не терпится умереть?

      Принесли ужин. Рагу с бараниной и фасолью, тушеные баклажаны с чесноком, свежая зелень…

      Аппетит у наместника был отличный, никаким разговорами о проклятьях такой не перебить. Он ел быстро и словно не чувствуя вкуса, просто чтобы