Дело всей жизни. Книга первая. Ульяна Громова

то, что он рассказывал мне о моём теле, но я уже начинала понимать…

      – …Если делать резекцию, то неизбежно следует делать и вагинопластику, и малые половые губы при этом тоже подвергаются изменениям. Как следствие возникнут сексуальная дисфункция, потеря чувствительности клитора и, соответственно, аноргазмия. Только тебе решать, Тенесси…

      Рассел смотрел на меня так тепло и пристально, и я уже не знала, что делать.

      – …Я как мужчина тебе скажу – при выраженной маскулинизации твоего влагалищного канала любому мужчине половая связь с тобой – сплошное удовольствие. Каламбур, конечно, но ты поняла, о чём я…

      Кровь жарко хлынула к моему лицу, я опустила глаза и заёрзала на стуле. Как-то это неправильно, ведь они с Никитой друзья, а он смотрит так… странно, с какой-то надеждой. На что? Неужели я такая редкая и желанная? Я уставилась на него исподлобья, изучающе скользнув взглядом по его лицу и телу – не гора мышц, но не слабак, и вполне симпатичный. В его серых глазах, казалось, мелькнуло понимание, что я его оцениваю, но он уже снова перешёл к разговору в рамках врачебной этики:

      – 75% женщин без стимуляции головки клитора вообще не способны достичь оргазма. У него единственная функция – доставлять женщине удовольствие. Нет оргазмов вагинальных и клиторальных, надеюсь, ты это уже поняла – все оргазмы клиторальные. И любое вмешательство в строение гениталий со стопроцентной вероятностью повлечёт за собой именно то, что я тебе уже перечислил… Тенесси, ты красивая девушка, у тебя красивое тело, и твой клитор – идеален для тебя и твоего мужчины…

      Я чуть не поперхнулась. Моего мужчины?! Он о ком? Никите? Или вообще? Его голос стал тише и проникновенней, как будто бархатом приласкал душу, но это никак не перечёркивало того, что я испытала на выпускном.

      – Спасибо, доктор.

      Я взяла всё, что он мне приготовил, и еле смогла встать на ватные ноги. В голове шумело, перед глазами плыли тёмные круги, а тело не слушалось. В ушах зазвенело, я мотнула головой…

      ***

      – Расс, сделай что-нибудь.

      – Она уже приходит в себя… Тенесси…

      – Несси…

      Голоса раздавались будто издалека, с гулким эхом. Потом в ноздри ударил резкий противный запах, и я дёрнулась на светлое пятно, вдруг возникшее передо мной, открыла глаза и тут же зажмурилась – в глаза бил свет от светильника на потолке. Вдруг пришла боль в руке и голове, будто меня ударили сзади. Я протянула руку, чувствуя слабость, и ощутила под пальцами шишку.

      – Ты упала, Расс не мог тебя подхватить через стол. – Хотела сесть – лежала неудобно, но не смогла, потому что Никита держал меня на руках. – Не дёргайся, надо проверить, нет ли сотрясения.

      Я сфокусировалась на лице мужчины. Он был спокоен, будто падающие девицы – это банальные капли дождя. Хотя дождь в этом году не балует Нью-Йорк вниманием.

      – Больно…

      Голос охрип, горло будто спазмом сдавило, я потянулась обнять мужчину за шею, чтобы выпрямиться