Друг мой Лешка. Александр Мирошниченко

является тем фактором, который определяет, сможет ли человек быть счастливым.

      Именно дед Шура дал Лешке такую возможность. И пусть общение было недолгим, но дед стал каким-то мерилом всех поступков Лешки. И главное, что мой друг унаследовал от деда, – это ощущение абсолютного превосходства справедливости над всем остальным.

      В тот их приезд хозяева всячески оберегали дорогих гостей от забот и работ. Но три-четыре дня безделья – и появилось стойкое желание что-то сделать даже у Лешки, не говоря уже про его отца. Мама и так постоянно хлопотала на кухне с бабулей и сестрами.

      Дед всячески отговаривал, сами, мол, со всем справимся. Но настойчивость отца и самого Лешки возымела действие, тогда дед велел взять пилу и повел работников на протоку, что впадала в Обь чуть выше по течению. Там на берегу лежало несколько громадных бревен. Дед показал на одно из них:

      – Вот это наше. Нужно пилить по длине так, чтобы в печь дрова входили.

      И оставил зятя с внуком работать, если уж им так приспичило. Работа спорилась. Поскольку Лешка с отцом общался мало, то чувствовал некоторую неловкость. Отец испытывал примерно те же чувства. И совместное занятие им здо́рово помогло сблизиться. Труд – это замечательная штука, понял тогда Лешка. Даже усталость после физической нагрузки ему нравилась. Но подошло время обеда, и считавшие, что на хороший перекус заработали, отец и сын взяли пилу и пошли к дому.

      Дед встретил их вопросом:

      – Что, наработались?

      – Нет, – ответил отец. – После обеда продолжим.

      – А пилу зачем принесли? – снова спросил дед.

      – Как зачем? Жалко, вещь ведь хорошая.

      – Хорошая, – согласился дед Шура. – А принесли-то зачем?

      Работники растерялись.

      – А если кто заберет?

      – Как заберет?

      – Ну, увидит кто-то, что лежит без присмотра, и умыкнет, – старался хоть как-то объяснить очевидное отец.

      Но очевидное под пристальным взглядом деда становилось всё менее очевидным.

      – Ну как человек, живущий в деревне, не отличит свой инструмент от чужого? – рассуждал дед.

      Отец и внук только пожали плечами.

      – Вот и говорю, не может у нас человек не узнать: его это инструмент или чужой. А если видит, что это чужое, то никогда не возьмет.

      – Почему? – вступил в разговор Лешка.

      – Потому что чужое, – коротко и ясно объяснил дед.

      Когда Лешка мне пересказывал этот разговор, он прям воодушевился, будто осознал важное:

      – Знаешь, дед Шура так просто это сказал, что я всё понял. Может, это в генах у меня. Я вдруг посмотрел на эту ситуацию глазами местного жителя и понял: невозможно взять чужое, потому что оно чужое. И еще многое мне стало понятно. Если хочешь, чтобы хороших людей было больше – сам будь хорошим, а не требуй это от других. Чтобы честных людей было больше, будь таким. Я до сих пор, когда хочу что-то