Тайна загадочной монахини. Ирина Алешина

на Марфу, словно на диво дивное, не в силах оторвать от неё глаз. Лишь с третьего раза прослышали Марфин вопрос:

      – Чего изволите – с, господа?

      Первый опомнился и вышел из столбняка высокий, с окладистой бородой господин, который, взяв Марфу под локоток, отвел подальше от деда в красный угол, под образа. Там он склонил к ней голову и стал что – то шептать на ухо.

      Закончив разговор с бородатым, Марфа быстренько оделась. А затем собрала узелок со снадобьями и побежала за сестрой Анной.

      Зачем приезжим нужна была и другая его дочь, находящаяся на сносях, дед в толк взять не мог. Наконец, пришли сестры и в сопровождении приезжих господ отбыли на карете из деревни.

      А деду Афанасию было не до сна, нехорошие мысли лезли в его голову.

      Не догадывался дед Афанасий, что не «басурмане некрещёные» приезжали к нему нынче в хату и увезли с собой дочек в темную ночь, а православные христиане, лучшие казаки – гренадёры, сопровождающие царскую особу из конвоя Собственного Его Императорского Величества.

      Деревня Думрянь, где проживал Афанасий с дочерями, находилась в семи верстах от уездного городка Белева Тульской губернии. Экипаж всю дорогу трясло на ухабах, но особенно сильная тряска была на подъезде к городу – начались сплошные колдобины. Когда наконец-то проехали последнюю версту, повернули к воротам дома купца Дорофеева, Анна прижалась к сестре и стала тихо постанывать, видимо, сильно дорогой натрясло живот. Марфа ласково приобняла сестру за плечи и прошептала на ухо: «Потерпи, Аннушка, не серчай, что пришлось поднять средь ночи. Дело предстоит дюже важное, не обойтись без тебя. Щас прибудем уже».

      А экипаж тем временем въехал в широкие каменные ворота, проехал мимо парадного входа, завернул на задний двор и, проехав мимо конюшни, каретной и одноэтажного флигеля с шумом остановился у входа.

      – Господи! Наконец-то приехали! Увязли в грязи, и дождь как на грех ночью прошел! – воскликнул нетерпеливо высокий мужчина с окладистой бородой и наброшенным сюртуком на плечи, ожидавший карету у чёрного входа. – А мы, заждались вас, ждём – с не дождёмся. Поспешайте. У меня дурные вести. Совсем похужело матушке нашей. – сказал он дрогнувшим голосом, – немец шепнул, до утра не дотянет, – человек суетливо перекрестился.

      – Да, – ответил казак – гренадер, – спешить – то спешили, но грязь здесь такая, что под брюхо кареты достала, но вот с божьей помощью, наконец, добрались.

      Он открыл широко дверцу кареты и по очереди помог выйти из неё сёстрам. Анна, тихонечко постанывая, еле сползла на землю, держась за живот. Подавая крепкую ладонь Марфе, казак выразительно на неё поглядел, прожигая насквозь тёмными очами, но она, опустив взгляд под ноги, тихо молвила:

      – Слухайте сударь и запоминайте каждое слово. Третьего дня супружница ваша понесла сынишку, вашего первенца. Мальчик крепок и здоров, а вот супружницу, скрутила сильная лихорадка. Чтобы осталась жива, скакайте без промедленья домой и отвезите травку, что я заговорю и вам дам. Пусть ваша матушка половину