24 секунды до последнего выстрела. Е. Гитман

не нравится курс, которым идёт Гильдия кинокритиков. Не хочу участвовать в премии, критерии которой мне… – он бы сказал, что неясны, но правдивее было бы: слишком уж ясны. – Ладно, неважно.

      Он знал, что меньше всего Елене интересно слушать про закулисные игры кинобизнеса.

      – В таком случае, если этот фильм – жалкая пародия, то боюсь, что оригинал свёл бы мир с ума. Официально выражаю тебе благодарность за то, что бережёшь страну от массового помешательства.

      Александр засмеялся и спросил:

      – Неужели посмотрела?

      – Отрывками, – несколько виновато призналась Елена. – Если у меня выдастся выходной, запрусь в комнате с телевизором, твоими фильмами и… – она щёлкнула пальцами, – ведром попкорна.

      Им обоим было очевидно, что этого не произойдёт, как минимум до тех пор, пока в Британии существует терроризм, а следовательно, требуется принимать меры по противодействию ему.

      Елена бросила короткий взгляд на маленькие золотые наручные часики и вздохнула. Александр поднялся, не дожидаясь её речи, полной извинений.

      – Я ценю, – произнёс он искренне, подавая сестре руку, – что ты нашла для меня время.

      Елена встала тяжеловато, поворчала на низкое кресло, а Александр охватил внимательным взглядом её фигуру. Ему не нравилось, что она прибавляет в весе. Плюс двадцать футов за последние три года, и это при том что, он знал, Елена не пренебрегает советами своего диетолога, да ещё и находит время на спортивные занятия.

      – Я жирная, и мне не требуется твоего мнения по этому поводу, – ворчливо сказала она.

      – Ты прекрасно выглядишь, – ответил Александр, не сильно погрешив против истины.

      Она едва ли могла бы покорить модельный подиум, но выглядела как человек, способный править миром. Как на вкус Александра – это куда важнее.

      – А ты безбожно врёшь. Прости, мне, правда, пора.

      Коротко обняв его (для чего Александру пришлось сильно наклониться), Елена достала из объёмной сумки записную книжку, пролистнула её и объявила:

      – В субботу обед, родители ждут, я пришлю за тобой машину. Дальше… Пожалуйста, будь аккуратным. Никаких сомнительных связей, никаких… – она вздохнула, – непроверенных девушек. И никакой депрессии, ясно?

      – Непроверенная девушка помогла бы предотвратить депрессию, – шутливо отозвался Александр.

      За столько лет он привык к этим нотациям и знал, что Елену они успокаивают. Будь её воля, она, наверное, приставила бы к дверям квартиры пару телохранителей, а внутри понавешала бы камер, но, к счастью, понимала, что это не та мера, которая встретит понимание у Александра. Ему было достаточно того, что юристы его студии сидят у Елены на второй зарплате, а лондонская домработница пишет ей электронные письма дважды в неделю.

      – Всё будет хорошо, – пообещал он.

      – И поешь.

      – Мэтт проследит, – пожал плечами Александр.

      – Вот и чудесно, – отозвалась Елена.

      Неторопливым,