Слова Солнца. Игорь Северянин

не могла трудом добыть свой хлеб,

      Но жить в подвале стало не под силу.

      И ты пошла на улицу, склонясь

      Пред «роком злым», с раскрытым

      прейскурантом.

      И у тебя в мечте остался – князь

      С душой того, кто грел тебя талантом.

1911

      С крестом сирени

      Цветы лилово-голубые,

      Всего в четыре лепестка,

      В чьих крестиках мои былые

      Любовь, отвага и тоска!

      Ах, так же вы благоухали

      Тогда, давно, в далеком, там,

      Зовя в непознанные дали

      По опадающим цветам!

      И, слушая благоуханья,

      Вдыхая цветовую речь,

      Я шел на брань завоеванья

      С сиренью, заменившей меч…

      А вы цвели и увядали…

      По опадающим по вам

      Я шел в лазоревые дали –

      В цветы, в цветах и по цветам!

      Со мною были молодые

      Мечты и смелая тоска,

      И вы, лилово-голубые

      Кресты в четыре лепестка!

1913

      Акварель

      Бежит, дрожит на жгучем побережье

      Волна, полна пленительных былин.

      Везде песок, на нем следы медвежьи.

      Центральный месяц – снова властелин.

      И ни души. Весь мир – от солнца! – вымер. Но все поет – и море, и песок.

      Оно печет, небесный князь Владимир[40],

      И облако седи́т его висок.

      С зайчатами зажмурилась зайчиха,

      И к чайке чиж спешит песочком вскачь.

      В душе трезвон. На побережье тихо.

      И слабый бодр, и истомлен силач.

1909

      Народная

      Солнце Землю целовало –

      Сладко жмурилась Земля.

      Солнце Землю баловало,

      Сыпля злато на поля.

      Солнце ласково играло

      В простодушной похвальбе.

      И Земля его избрала

      В полюбовники себе.

      И доколе будет длиться

      Их немудрая любовь,

      Будет мир в цветы рядиться,

      В зелень вешнюю лугов!

1911

      Спустя пять лет

      Тебе, Евгения[41], мне счастье давшая,

      Несу горячее свое раскаянье…

      Прими, любившая, прими, страдавшая,

      Пойми тоску мою, пойми отчаянье.

      Вся жизнь изломана, вся жизнь истерзана.

      В ошибке юности – проклятье вечное…

      Мечта иссушена, крыло подрезано,

      Я не сберег тебя, – и жизнь – увечная…

      Прости скорбящего, прости зовущего,

      Быть может – слабого, быть может – гения…

      Не надо прошлого: в нем нет грядущего, –

      В грядущем – прошлое… Прости, Евгения!

1910

      Из книги

      «Ананасы в шампанском»

      1915 г.

      Увертюра

      Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!

      Удивительно вкусно, искристо и остро!

      Весь я в чем-то норвежском! весь я в чем-то испанском!

      Вдохновляюсь порывно! и берусь за перо!

      Стрекот

40

Владимир – киевский князь Владимир «Красное Солнышко».

41

Евгения Тимофеевна Гуцан, первая любовь поэта.