Пятьдесят три письма моему любимому. Лейла Аттар

Блюдце с проросшим овсом, который мы с Ма начали выращивать несколько недель назад, упало. Хафиз увернулся, но Паша Моради попал ему по затылку, когда он выпрямлялся. Повсюду разлетелись серебряные осколки. Хафиз отпрянул, схватившись за голову. Стараясь удержать равновесие, он схватился за стол.

      – Что, малыш, добавить тебе? – ухмыльнулся Паша Моради, вытирая кровь с лица тыльной стороной ладони.

      Хафиз замер. В нем что-то сломалось. Когда он выпрямился, его лицо исказила просто безумная ярость. Он с диким криком кинулся на Пашу Моради. Они превратили раскрашенные в нежные цвета крутые яйца, скатившиеся со стола, в радужную кашу. Как дикий зверь, вырвавшийся из клетки, Хафиз швырнул Пашу Моради на колени.

      И тогда пальцы Паши Моради сомкнулись вокруг подсвечника. Он взмахнул дымящим огнем в сторону лица Хафиза. Горячий воск брызнул ему на кожу. Паша Моради поднялся, держа Хафиза на расстоянии.

      – Ты думал, ты теперь большой, а? – Он рассмеялся жутким, хриплым, дрожащим кашлем. – Да ты даже свою бабу защитить не можешь.

      Он шагнул в мою сторону, но споткнулся, зацепившись за свои же болтающиеся вокруг ног штаны и рухнул на спину, врезавшись в стеклянный шкафчик Ма.

      Шкафчик закачался. На какую-то секунду казалось, что он может удержаться. Но потом он опрокинулся прямо на Пашу Моради. Стеклянные панели разлетелись, ударившись о падающее тело. Блестящие крошечные семейства разбились на миллион осколков.

      Раздался скрип входной двери. Педар застыл на месте, не договорив приветствия. Подсвечник выпал из протянутой руки Паши Моради, пламя погасло. Он лежал лицом вверх, один глаз смотрел на нас, как в фильме ужасов, тело дергалось, как на пружинах, исторгая из себя потоки ярко-алой крови. Сумка Ма упала на пол с глухим звуком.

      – Что тут произошло? – лицо Педара было пепельного цвета.

      – Этот гнусный ублюдок напал на нее. – Хафиз завернул меня в порванную занавеску из душа и перенес на диван.

      – Придержи язык! – Педар перешагнул осколки своими натертыми до блеска новогодними туфлями. – Джигар? – он пытался теребить тело, но Паша Моради не отвечал.

      – Чего ты ждешь? – закричал Педар на Хафиза. – Вызывай скорую!

      – Он умер. И я надеюсь, сгниет в аду.

      – Хафиз! – Ма обрела голос. – Бе педарет гуш кон!

      – Слушать отца? С чего бы? Он меня не слушал. Да, Педар?

      Педар не ответил, судорожно набирая телефонный номер.

      – Даже сейчас, – рассмеялся Хафиз, – даже сейчас он не слышит меня. – Он резким движением скинул телефон с тумбочки. Тот обрушился на пол с громким треском.

      Педар замер, сжимая в руках телефонную трубку и раскрыв рот.

      – Я приходил к тебе. Говорил тебе. И ты ничего не сделал. Ничего!

      – Это было давно. Ты просто выдумывал, тебе казалось.

      – А это? – указал Хафиз на меня. – Это я тоже выдумал?

      – Она сама виновата.

      – Ты трус, – голос Хафиза задрожал. – Ты пытаешься прятать голову в песок. Можешь говорить себе