Шолох. Призрачные рощи. Антонина Крейн

отчаянно зашептала:

      – Да клянусь вам, были трупы! Вы что думаете – я глупая? Я не глупая! У меня лупа есть!

      – У меня тоже, – сказал Полынь. – Разберемся.

* * *

      Калитка фермы была открыта… Мы прошли внутрь и перед тем, как постучаться, огляделись снаружи. Ни крови, ни следов того, что кого-то тащили волоком, – ничего подозрительного.

      Полынь потрогал землю возле крыльца:

      – Отпечатки ботинок тоже стандартные, – пробормотал он. – А если бы мертвых несли на руках, следы стали бы глубже из-за дополнительного веса.

      Мы зашли на конюшню – там были лишь спящие лошади и теплый терпкий запах. Среди деревьев я увидела яблоневого человека, но он спал, свернувшись в корнях калачиком, и я не стала его попусту будить. Сарай, свинарник… Все мирно.

      Только в маленький птичник на дальнем конце фермы нас не пустил петух. Встал в дверях и раскричался:

      – Ре-е-е! Ре-е-е!

      Впрочем, пять тел бы туда все равно не влезли.

      В главном доме нам долго не открывали, хотя стук услышали сразу: арфа захлебнулась песней и повисла тишина. Взволнованные шепотки, топот, и вот – в щелочке появился смазливый юноша с типично тернасской белозубой улыбкой.

      – Здравствуйте… – испуганно протянул он.

      От него слегка пахло запрещенной ягодой грындой, и мы с Полынью переглянулись. Возможно, соседке не понравилось именно это, но на вызов об убийстве мы среагируем быстрее, вот она и приврала.

      Полынь представился, предъявил татуировку Ловчего и объяснил, зачем мы здесь. Губы студента изогнулись грустной скобкой:

      – Дело в том, что госпожа Цайра очень не любит, когда я собираю друзей. Постоянно что-то выдумывает. Конечно же, мы не убивали никаких девушек! Даже не знаю, как можно такое сочинить. Надо перед следующей вечеринкой занести ей пирог. Чтобы она не ругалась, – и молодой господин Дорхес развел руками.

      За спиной у него маячили силуэты четырех товарищей. Такие же юноши-студенты, очаровательно-беззаботные, со следами бессонной ночи на лицах.

      – Можно, мы все-таки зайдем, проверим?

      Дорхес сглотнул. Потом отступил, пропуская нас внутрь.

      Да, вечеринка тут определенно была. На столе стояли блюда с фруктами и орешками, между ними – очень много бокалов. Подушки сброшены на пол, на диванах вместо них валяются раскрытые конспекты. Вдоль каминной полки расставлены крохотные пузырьки с различными зельями. Полынь подошел, стал внимательно читать этикетки.

      – Только не трогайте! – взмолился Дорхес. – Это очень редкие зелья! А некоторые – опасные! Нам каждый миллилитр под расписку дают, чисто перед экзаменами!

      Полынь кивнул и в ответ лишь сощурился на одну бутылочку из темного стекла. «Спиртовая Эссенция Туманной Лани» – было написано на ней.

      – Чьи пузырьки, ваши?

      Дорхес побледнел:

      – Нет. Ребята принесли.

      – Мне что-то нехорошо, – пискнул другой студентик и умчал в ванную. Все тактично промолчали.

      – Зачем вам вообще зелья на вечеринке? –